Поиск по этому блогу

пятница, 25 января 2008 г.

Женщина в Библии

С первых глав Бытия и до последних глав Откровения в Библии много образов женщин. В момент сотворения женщина создана по образу и подобию Бога. В момент второго пришествия она — невеста Духа, которая присоединяется к призыву: «Прииди!» От альфы до омеги, женская природа была в иудейско-христианской традиции святым и высоким понятием, хоть и не более, чем мужская. В некоторых случаях Библия говорит о разных ролях женщины, которые здесь рассматриваются в отдельных статьях о °жене, °матери, °дочери, °сестре и °вдове.
Библейские образы женщины нам следует рассматривать на следующем фоне: в Библии, особенно в Ветхом Завете, женщины не обладают одинаковыми общественными правами и преимуществами с мужчинами. Собственность наследовали "сыновья, а не дочери. Женщины обладали незначительными правами перед законом, им не разрешалось разводиться с °мужьями. Женщины лишь изредка упоминаются в родословных, да и то как сестры уже упомянутых сыновей. Женщин выдавали замуж по воле их °отцов. Например, Самсон, вернувшись после отсутствия, обнаруживает, что его филистимская невеста отдана в жены одному из его друзей; в качестве компенсации ее отец предлагает Самсону ее младшую сестру (Суд. 15:2).
Однако Бог относится к женщинам с уважением. Действительно, когда у отца нет сыновей, его собственность "наследуют дочери, как велит Бог Моисею поступить в случае с пятью дочерьми Салпаада, у которых не было братьев (Чис. 27:1-11).

Женщина в истории сотворения и грехопадения.

В Быт. 1 Бог по Своему подобию сотворяет человека — мужчину и женщину. Поэтому женщина по самой сути своего существа обладает той же духовной природой, что и мужчина, тем же потенциалом добра или зла и равным достоинством. Сотворение женщины по образу Бога отражено в том факте, что далее в Библии Бог иногда описывается как обладающий качествами не только мужчины, но и женщины. Бог носит Израиль на руках, «как нянька носит ребенка» (Чис. 11:12). В других местах Бог метафорически описывается как повитуха, швея, домохозяйка, "нянька и мать (Пс. 21:10-11; 70:6; 138:13; Ис. 49:15; 66:9, 13).
В Быт. 2 представлен более подробный рассказ о сотворении °Евы, «матери всех живущих». Ева была сотворена как подруга мужчины, чтобы вместе с ним работать в "саду. Эта женщина, жившая до грехопадения, была помощницей °Адама, существом со свободной волей и ответственностью, которая имела те же обязательства, что и мужчина. Сотворенная из ребра Адама, Ева «соответствовала ему» (Быт. 2:18) и, как жена, была «одной плотью» со своим мужем (Быт. 2:24). Это подтверждает один из основных фактов о мужчине и женщине — они дополняют друг друга и в какой-то мере неполны порознь. Двойственность человечества — его деление на два пола — отражена практически во всем, что может быть сказано о женщинах и мужчинах.
Так как первая женщина поддалась искушению °змея, часто в постбиблейской традиции женщина описывается как более уязвимая, чем мужчина. Ее готовность съесть "плод — потому что он красив на вид, вкусен и дает знание, подобное знанию Бога, — превратила ее в человеческом представлении в средство грехопадения человека и его изгнания из сада. Отсюда участь, которая на протяжении веков досталась женщине — подчинение в "браке и °боль при деторождении (Быт. 3:16; 1 Пет. 3:1-6; 1 Кор. 11:3; 14:34; Еф. 5:22-23; Кол. 3:18; 1 Тим. 2:11-14). В Библии, однако, образ женщины нельзя считать невыразительным: после грехопадения она вовсе не утратила своей любви к "красоте, вкусной "пище и знанию. Эти достоинства, хоть и замутненные грехом, продолжают проявляться в человечестве.

Добродетельная женщина.

Молодая девушка, незамужняя женщина или дева изображены в Библии как особо уязвимые существа. "Закон Моисея защищал их от "изнасилования, но не от продажи в "рабство. Так как женщины не были независимыми, каждая молодая женщина рассматривалась как потенциальная жена или "служанка. Воспевание женской красоты в °Песни песней свидетельствует о любви к физической красоте, но такая красота прославляется в Библии редко (хотя образ женской красоты и присутствует в молитве автора псалма о том, чтобы молодые женщины Израиля были, «как искусно изваянные столпы в чертогах», Пс. 143:12). Внешняя привлекательность молодых женщин в Библии не рассматривается с такими подробностями и вниманием, как в романтических сказках, особенно в западной традиции. Как жену и мать, молодую женщину ценили за красоту, добродетель и верность, и наиболее ярким примером этого является, вероятно, °Руфь.
Хорошая жена, как Сарра, следует за своим мужем, повинуется ему и почитает его (1 Пет. 3:6), вынашивает "ребенка (несмотря на то что иногда это происходит поздно и с ангельской помощью) и доказывает, что может быть мужу хорошей подругой (иногда даже "сестрой). "Мария, Мать Иисуса, была примером такой женщины: благочестивой, преданной матерью, спутницей Своего мужа в буквальных и метафорических странствиях. Самый развернутый портрет идеальной жены в Библии — это "панегирик, завершающий Книгу Притчей (Пр. 31:10-31). Здесь мы находим описание женщины, которую уважают муж и дети, она поддерживает своего мужа, управляет домашним хозяйством, неустанно трудится, активно участвует в экономических делах, заботится о повседневных нуждах домашних, помогает бедным, мудра в учении и боится Господа.
Библейские образы хороших жен оттеняют образы жен плохих. Нехорошая жена, подобная Ревекке, предает своего мужа, устраивает заговоры против него и "обманывает его, поступая против его воли. Такой обман — поступок недовольного подчиненного с духом бунтаря. Худшая из жен в Библии — Иезавель, бессовестная женщина, которая ввергла свою страну и своего мужа в поклонение иноземным богам; она полностью заслужила свою насильственную смерть.
Так как женщина принимает в себя семя и рождает ребенка, который дает иудею надежду на бессмертие, женщину ценят прежде всего за ее "чистоту и плодовитость. Выбор патриархом "невесты и ее верность мужу — основа ее ценности. Величайшее проклятие для женщины — "бесплодное °чрево. Действительно, только сыновья могут поддерживать женщину в старости; без потомства ее ждет несчастная старость (Ноеминь, вдова, потерявшая сыновей, по пра-!; ву могла называть свой удел «горьким»).
Так как женщины в библейские времена подчинялись мужчинам и экономически зависели от них, особенно выделяются образы женщин, обладавших необычайной смелостью и выходивших за рамки общепринятой роли. Среди таких смелых женщин — Иохаведа (мать Моисея), Девора, Иаиль, Руфь, Есфирь, Авигея (1 Цар. 25) и Мария, Мать Иисуса. Та же самая общественная структура, которая сделала женщин менее сильными, чем мужчины, породила архетип женщины как несчастной жертвы мужского шовинизма. Стоит вспомнить о том, как Сарра называла себя сестрой Авраама, чтобы защитить его жизнь в чужой стране, как наложницу левита насиловали до смерти (Суд. 19:22-30), что пришлось пережить Анне, беременной жене Елканы (1 Цар. 1) и как дочь Иеффая пострадала из-за поспешного обета отца (Суд. 11).
Рассматривая библейские образы женщины и мужчины, мы должны постоянно помнить, что условия духовного роста в конечном счете были одинаковы для обоих полов. Добродетельная женщина, какой бы ни была ее внешность и роль как женщины, добродетельна прежде всего потому, что благочестива. Поэтому библейские авторы предупреждают: внешняя красота может оказаться препятствием на пути к благочестию (Пр. 31:30; 1 Пет. 3:3). Они рекомендуют, чтобы женщина боялась Господа (Пр. 31:30), ибо именно «сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа» — это то, что «драгоценно пред Богом» (1 Пет. 3:4).

Грешницы.

Чаще всего в Ветхом Завете упоминаются женщины, которые каким-либо способом нарушают правила, в положительном или отрицательном плане. С отрицательной стороны, это женщины, искушающие своих мужей или возлюбленных и подбивающие их на греховные действия. Иезавель, имя которой стало синонимом зла, — впечатляющий образ бессовестной женщины, прототип блудницы вавилонской из Откровения. Обычно заблудшая женщина является иноземкой, которая пытается развратить еврея. Например, жена Потифара пытается соблазнить праведника Иосифа. Далида, искусительница-"филистимлянка, становится символом развращающей похоти. В пророчестве Осии грешная женщина, которая блудит с иноземными богами и чужестранцами, становится символом сбившегося с пути Израиля. Автор Екклесиаста жалуется на женщину, «потому что она — сеть, и сердце ее — силки, руки ее — оковы», и утверждает, что среди тысячи женщин не нашел ни одной безвинной (Ек. 7:26-28; согласно Ек. 7:28, мужчины только на одну десятую процента лучше в этом отношении). В Книге Притчей безумие тоже иногда персонифицировано в образе распущенной женщины, искушающей мужчин.
Главный библейский архетип грешной женщины — "прелюбодейка, наиболее живо описанная в первых главах Притчей (Пр. 2:16-19; 6:24-26; 7:5-27; 9:13-18). Но и здесь в Библии встречаются сюрпризы. Жена Осии Гомерь менее известна своей изменой мужу, чем своим искуплением. Хотя закон Моисея предписывал побить прелюбодейку камнями, Иисус простил женщину, уличенную в прелюбодеянии (Ин. 8:1-11). В Ветхом Завете иногда даже встречаются положительные образы прелюбодеек. Например, Фамарь, обманувшая своего родственника и вынудившая его жениться на себе, притворившись блудницей (Быт. 38); или блудница Раав, которая помогла израильтянам взять Иерихон (Нав. 2). Оттенки этого образа присутствуют в историях Есфири (которая принимает ванну и одевается, чтобы заставить царя передумать) и °Руфи (которая встречает Вооза на гумне в ситуации, полной сексуального подтекста, хотя Руфь и Вооз ведут себя с романтической сдержанностью). Даже "Вирсавия, само воплощение красоты и искушения, не осуждается. Она стала причиной, по которой °Давид лгал, убил человека и печалился. Давид представлен как виновный в этой истории, Вирсавия же — несчастная жертва в трагической мужской игре с похотью и властью. Она вместе с Давидом оплакала смерть их ребенка и побудила Давида сделать наследником следующего ее сына, "Соломона. По закону Моисея прелюбодеек следовало побивать камнями, но здесь одна из них коронована как царица.
Последняя категория грешных женщин — это властолюбивая мать и придирчивая жена. В список таких женщин можно включить Сарру, Ревекку, ворчливую жену из Притчей, жену Иова, Иезавель и Иродиаду (Мк. 6:14-29).

Воительницы и вожди.

Война в Древнем мире была в основном мужским делом, но и здесь имеются исключения. В классической литературе упоминаются амазонки -женщины-воительницы, известные своей
физической силой и военной доблестью. В Ветхом Завете также есть вариации на эту тему. Девора ведет армию (и мужчину) на °битву, самый важный подвиг в которой совершает другая женщина, Иаиль, пробивающая череп вражеского военачальника колом от шатра (Суд. 4 — 5). Иаиль выигрывает не за счет физического превосходства (как делают мужчины), но за счет ''обмана (Суд. 5:24-27), как Далида обманом подчиняет сильного мужчину, пока он спит.
В книге 1 «Энеиды» Вергилия описывается, как царица Дидона мастерски правила Карфагеном. В Библии нет развернутых портретов женщин-правителей, но иногда библейские женщины играют эту роль. Самый яркий пример этого — Девора, «пророчица», которая «жила под Пальмою Де-вориною... и приходили к ней сыны Израи-левы на суд» (Суд. 4:4-5). Ей можно противопоставить грешницу Иезавель, °царицу, жену царя Ахава, которая обладала неограниченной властью при дворе (3 Цар. 16 — 21). Мариамь, сестра Моисея, тоже была сильной женщиной; она играет роль, которую обычно играли мужчины, и вместе с Моисеем поет победную песнь после битвы (Исх. 15:20-21). Позже Мариами надоела роль последовательницы Моисея и вождя женщин, и она, вместе с братом Аароном, восстала против власти Моисея, за что была поражена временной "проказой (Чис. 12).
Хотя в Ветхом Завете отражен патриархальный строй — больше говорится о деяниях мужчин, чем женщин, —• женщины могли занимать, пусть это были единичные случаи, практически любое положение в ветхозаветном обществе: пророка (4 Цар. 22:14; Неем. 6:14), судьи (Суд. 4:4), правителя (4 Цар. 11:3), военного спасителя (Суд. 4 — 5), мудреца и учителя (неоднократно в Пр. 1 — 9).

Женщины как возлюбленные.

Один из основных образов женщин в мировой литературе — это образ романтической возлюбленной: иногда она любит мужчину, но чаще является объектом мужской любви. Самый яркий пример в Библии — Суламита из Песни песней. Она страстно любит своего мужчину, и сама — прекраснейшая из женщин. В другом восхвалении придворный поэт говорит о °невесте: «Возжелает Царь красоты твоей». Ее ведут к царю в свадебной процессии «в испещренной одежде» Щс. 44:12-15).
У нас есть краткие описание и других прекрасных женщин. °Есфирь была красавицей-царицей, и ее ввели в царский гарем как претендентку на пост царицы, потому что она была «молодой красивой девицей» (Есф. 2:2). После того как ее целый год готовили, чтобы сделать еще более привлекательной (Есф. 2:12), «полюбил царь Есфирь более всех жен» (Есф. 2:17). Предшественница Есфири славилась своей красотой (Есф. 1:11). Другие женщины также вызывали в мужчинах страсть отчасти по причине своей внешней красоты; примеры этого — Сарра (Быт. 12:14), Ревекка (Быт. 24:16), Рахиль (Быт. 29:17), Авигея (1 Цар. 25:3). Вирсавия, объект сексуального желания Давида, была «очень красива» (2 Цар. 11:2).

Женщины как созерцающие и ученицы.

В Библии присутствует также образ женщин как личностей, обладающих особой духовной глубиной и проницательностью. В Книге Притчей °мудрость описывается как женщина — мы могли бы назвать ее госпожой Знание, и иногда она предстает перед нами как необыкновенно привлекательная и вызывающая романтический пыл. В других местах Притчей заповедь прислушиваться к наставлениям отца дополняется повелением прислушиваться к материнским наставлениям (Пр. 1:8; 6:20).
С образом мудрой женщины связан образ женщины вдумчивой и созерцательной. Анна названа °пророчицей, она «не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь» (Лк. 2:36-38). Мария, Мать Иисуса, «сохраняла все слова сии в сердце Своем», когда увидела Своего юного Сына в храме и услышала Его мудрые речи (Лк. 2:51). Мария, сестра Марфы, «села у ног Иисуса и слушала слово Его» (Лк. 10:39).
В Новом Завете возникает новый образ женщин как учениц Иисуса. Следует отметить, что в дни Иисуса и ранней церкви роль и образ женщины изменились в сравнении с Ветхим Заветом. Мария, Мать Иисуса, изображена как Мать и Ученица, потому что Иисус не признавал чисто кровные связи, которые позволяли бы Его Матери все время поддерживать отношения с Ним. Так, когда Мария продолжает следовать за Христом до подножия °креста, потом — до гробницы, и наконец — до горницы после вознесения (где Ее сопровождают другие женщины, Деян. 1:14), Она уже не просто Мать: Она — "Ученица.
Мария и Марфа, которые, по-видимому, были одинокими или вдовыми, обе стали ученицами и подругами Иисуса. Они были готовы принять Его в своем доме в Вифа-нии, охотно говорили с Ним о жизни после смерти и немедленно попросили Его о помощи, когда умер их брат. Здесь женщины ценятся уже не за красоту и многодетность. Они — сестры Христа. Иисус, Который никогда не искал ни возлюбленной, ни жены, позволял женщинам быть Своими последователями и помощниками. Женское тело не пугает Христа (как это было в некоторых формах иудаизма); Он не боится прикасаться к женщине с кровотечением и исцелить ее, не боится и защищать женщину, уличенную в прелюбодеянии. Иисус знает историю женщины у °колодца (см. встреча у колодцА197), но, не колеблясь, обучает ее вере (нарушая в процессе этого табу не только на общение иудеев с самарянами, но и на прилюдное общение мужчины с женщиной). Иисус описывает женщин как благородных и сострадательных, как в случае с "лептой вдовы (Мк. 12:41-44); в притче о женщине, потерявшей монету (Лк. 15:8-10); в истории мудрых °дев, попавших на мессианский °пир (Мф. 25:1-13) и вдовы, чье упорство вознаграждено (Лк. 18:1-8). Иисус без колебаний уподобляется женщине, оплакивая Иерусалим (Мф. 23:37), и не считает образ невесты слишком приземленным, говоря о Своем союзе с Церковью.
Стоит обратить внимание на героизм женщин в рассказе о страстях. Женщины последовали за Иисусом к распятию и страдали, глядя на Него. Они сопровождали Его тело до гробницы и готовили благовония для бальзамирования. Они были Его ученицами (последовательницами) и свидетельницами распятия. Женщины стали также первыми свидетелями "воскресения.

Образы женщин в ранней церкви.

Павел рассматривает женщин как личностей, помогают или мешают ему в служении Господу, которые дают ему кров и советы. Он использует образ женщин и в своих посланиях, когда пользуется традиционными образами брака, описывая верующих как своеобразную семью, со Христом во главе, а церковь — как Его "невесту. Павел также пересматривает женские образы Ветхого Завета, замечая, что большая часть старого Писания указывает на новое откровение истины во Христе. Отмечая, что одна женщина — Ева — привела человечество к грехопадению, он показывает также, что искупление человечества также стало возможным через женщину — Марию (Гал. 4:4). Он провозглашает также, что все едины во Христе, в Котором «нет мужеского пола, ни женского» (Гал. 3:28). В Послании к евреям Сарра, Раав и еще одна не названная по имени женщина включены в список героев веры (Евр. 11).
Хотя Павел и критикует женщин нескольких церквей (особенно Коринфа) за их поведение и одежду, рекомендуя быть поскромнее, в целом его соратницы предстают в посланиях как служительницы Господа, уважаемые за служение, а не как матери и бабушки. Он называет их «помощницами». В Рим. 16 упоминаются Фива, При-скилла и Мариамь — как «помощницы» и «сотрудники во Христе». Прискилла упоминается и как принимающая в доме верующих, и как миссионерка (Деян. 18:1-3, 18), а также как человек, взявший на себя инициативу (вместе с мужем) исправить богословские заблуждения Аполлоса (Деян. 18:26). Фива — диакониса (Рим. 16:1), а Лидия — женщина, торговавшая багряницей, обратившая свой дом в христианство (Деян. 16:14-15). Павел следует по стопам Иисуса, говоря о полном равенстве во Христе (Гал. 3:28), хотя его упоминания о главенстве мужей и подчинении жен (Еф. 5:22-23; Кол. 3:18) указывают, что духовное равенство не упраздняет вообще половых отличий и разного положения мужчин и женщин в обществе.

Заключение.

В Книге Откровение подводятся итоги двойственного образа женщины в Библии. С одной стороны, у нас есть женщина — Мать Мессии (Отк. 12:1-5) и Церковь (Отк. 12:17), непорочная Церковь, Невеста Христа (Отк. 19:7-8; 21:2), Царица небесная. Но если этот женский образ символизирует человечество в его лучших проявлениях, то символ зла — тоже женщина, ужасная блудница вавилонская, пьяная от крови святых и мучеников, не верящая во Христа (Отк. 17 — 18). Тут же упоминается Иезавель, называющая себя пророчицей и призывающая слуг Христовых к блуду (Отк. 2:20-23). Здесь сливается много библейских образов женщины: женщина как мать, невеста, искусительница, отступница — лучшее и худшее, что есть в людях. Хотя некоторые библейские образы женщин довольно конкретны, духовный потенциал женщины к добру или злу таков же, как и у мужчины.

Из книги „Словарь библейских образов“ под общей редакцией Лиланда Райкена, Джеймса Уилхойта, Тремпера Лонгмана III; изд. „Библия для всех“, 2005

Женщины в Евангелиях

Все четыре Евангелия содержат информацию о том, как Иисус относился к Ж., и о вовлечении Ж. в жизнь и служение Иисуса. Иисус признавал и отстаивал достоинство таких женщин, которые в обществе были отверженными или презираемыми, Он учил их и принимал в число своих учеников*. Ж. также участвовали в провозглашении Евангелия. Известны имена многих Ж., примкнувших к Иисусу. Наибольший интерес к отношению Иисуса к Ж. и вовлечению их в Его жизнь и служение проявляет Лука. Общение Иисуса с Ж. и их участие в Его служении следует рассматривать на фоне социальных и культурных особенностей I в. н.э. Сведения Евангелий об этом общении стали поводом для дискуссий о роли Ж. - в служении, руководстве и их полномочиях в Церкви*.

1. Женщины в социально-культурном контексте I в. н.э.
2. Достоинство и ценность женщины.
3. Женщины-ученицы.
4. Женщины-проповедники.
5. Женщины, названные по имени.
6. Женщины в каждом из Евангелий.
7. Выводы.


1. Женщины в социально-культурном контексте I в. н.э.

Можно сказать, что Иисус жил при социально-культурном укладе (греко-римском при иудейском контексте), где мужской взгляд на Ж. был скорее негативным и роль Ж. сводилась, как правило, к домашним обязанностям жены и матери. Писатели-мужчины возлагали на Ж. вину за большинство грехов, если не за все, в особенности за сексуальную распущенность. С другой стороны, и литературные, и нелитературные источники предоставляют достаточно данных о позитивной роли Ж.
Сохранившиеся литературные сочинения древнего иудаизма*, отражающие взгляды мужчин и притом определенного класса, достаточно последовательны в своем негативном отношении к Ж. (см. Свидлер 1976). К примеру, Иосиф Флавий*, иудейский историк I в. н.э., утверждает, что Закон* считает Ж. во всех отношениях ниже мужчин, и потому они должны занимать подчиненное положение (Против Аниона 2.25 § 201). Филон, иудейский философ и комментатор Библии, живший в I в. н.э. в Александрии, во всех своих произведениях называет Ж. как образец слабости (напр., Ор. Мund 151-152; Quаеst. in Gen.1.33). Филон утверждает, что Ж. следует сидеть дома и предпочитать уединенную жизнь (Sрес. Leg. 3.169-177; Flасс. 89); Сирах, прото-фарисейское произведение примерно 180 до н.э., представляет лишь два типа Ж.: добрые жены или источник всяческих проблем. Здесь даже говорится, что «лучше злой мужчина, нежели ласковая женщина, - женщина, которая стыдит до поношения» (Сир 42:14). Согласно раввинистической Тосефте, которая, вполне вероятно, в данном случае отражает традицию, восходящую к I в. н.э., иудей должен был молиться трижды в день, в том числе принося благодарность Богу* за то, что Он не сотворил его Ж. (Т. Берахот 7.18).
Эти тексты в достаточной мере отражают социальные условия и показывают социальные ожидания от поведения и взаимных отношений мужчин и Ж.
На этот негативный образ, созданный иудаизмом, существенное влияние оказали греческая и греко-римская убежденность в мужском превосходстве и женоненавистничество, однако некоторые исследователи (напр., Майерс) полагают, что положение Ж. в Израиле ухудшилось с ростом бюрократической монархии, т. е прежде, чем страна подверглась греческому влиянию.
И все же, несмотря на отсутствие литературных памятников, авторами которых были бы Ж., сохраняется достаточно указаний на позитивную (хотя и ограниченную) роль Ж. в иудейском обществе. Особенно важно сообщение, что некоторые из них играли роль руководителя или старосты синагоги* в период древнего иудаизма (см. Кремер). О важности роли Ж. в религии свидетельствует также изображение трех дочерей Иова, говорящих языками ангельскими* (Зав Иов), и в преданиях о Берурии, раввине II в. н.э. (см. Свидлер 1976). В качестве сильных политических вождей-Ж. предстает Юдифь в эллинистическо-иудаистском предании, а также Саломея Александра - иудейская царица (правящая приблизительно в 76-67 до н.э.). Имеется достаточно данных из нелитературных источников, подтверждающих, что иудейские Ж., несмотря на ориентацию культуры на мужчин и мужское господство в обществе, нередко сами принимали решение, затрагивающее их жизнь и деятельность (см. Кремер). Итак, иудаизм отводил Ж. также и позитивную роль, особенно в древнем иудейском обществе.
Для христиан важно не противопоставлять христианское представление об Иисусе иудаистским и иудейским понятиям, не изображать Иисуса освободителем Ж. и тем самым проявлять, можно сказать, антииудаизм. Христиане едва ли смогут отрицать, что история Церкви, как и любого другого общественного явления, на протяжении многих веков полна примеров пренебрежительного отношения к Ж.
Отношение Иисуса (мужчины-иудея, живущего в патриархальном обществе, где господствуют мужчины) к Ж., уважение к ним как к достойным личностям, принятие их в число учеников и провозвестников Его жизни и учения, имело в контексте I столетия огромное значение для Ж., их места и участия в служении в ранней Церкви, и оно поныне сохраняет свое значение и для еврейского, и для христианских народов.

2. Достоинство и ценность женщины

Согласно Евангелиям, Иисус безусловно признавал достоинство и ценность Ж., поэтому Он исцелял многих Ж., принимал и прощал Ж., отвергнутых обществом и нечистых с религиозной точки зрения (см. Чистое и нечистое), бросал вызов привычному взгляду на превосходство мужчин.

2.1. Женщины, исцеленные Иисусом.

Иисус исцелил многих Ж., которые не названы по имени: тещу Петра (Мф 8:14-15; Мк 1:29-31; Лк 4:38-39); дочь Иаира и женщину, в течение 12 лет страдавшую кровотечениями (Мф 9:18-26; Мк 5:21-43; Лк 8:40-56); а также скорченную в течение 18 лет (Лк 13:11-17) - Иисус называет ее «дочерью Авраама», вероятно, с целью подчеркнуть ее высокий социальный статус (см. ниже, 3.1. обсуждение Лк 8:1-3). В большинстве эпизодов Иисус либо сам прикасается к Ж., либо они прикасаются к Нему. Это особенно важно в случае Ж., страдавшей кровотечением, поскольку по Закону она считалась ритуально нечистой (Лев 18).

2.2. Иисус утверждает отсутствие ущербности женщин.

Согласно двум евангельским рассказам, Иисус принял и простил двух Ж., уличенных в прелюбодеянии. В Лк 7:36-50 «грешница» мажет миром (см. Помазание) и целует ноги Иисуса в доме фарисея*. Иисус одобряет ее поступки как выражение любви* и говорит: «Вера твоя спасла тебя, иди с миром» (7:50). Эпизод с Ж., уличенной в прелюбодеянии (Ин 7:53-8:11), хотя и отсутствует в древнейших греческих рукописях НЗ, большинством исследователей считается подлинным преданием, связанным с Иисусом. Иисус говорит: «И Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши» (Ин 8:11). Иисус поступает так в присутствии недовольных Им мужчин, которые из двоих виновных в блуде привели на суд только одного - Ж.
В этой связи нужно также упомянуть встречу Иисуса с самарянкой (см. ниже, 4.2), которая, по-видимому, живет во внебрачной связи. Ученики-мужчины возмущены тем, что Иисус говорит с Ж., но не осмеливаются спросить Его, почему Он это делает (Ин 4:27), - скорее всего, у них имеются на этот счет некоторые подозрения.
В одном высказывании Иисуса вообще утверждается, что «мытари и блудницы (hai pornai часто переводится как «блудницы»*) вперед вас (религиозных вождей) идут в Царство Божие» (Мф 21:31; см. Царство Божье). Иисус напоминает, что эти люди уже откликнулись на проповедь Иоанна Крестителя (Мф 21:32; см. Иоанн Креститель).
В одной из заповедей Иисуса в Нагорной проповеди (Мф 5:27-30; см. Нагорная проповедь) относительно прелюбодеяния обвинение в похоти возлагается на мужчин, что кажется довольно необычным для средиземноморской культуры древности.
Из сообщения Матфея о споре Иисуса с фарисеями по поводу развода* (Мф 19:3-9) следует, что мужчины выработали удобную для себя позицию, позволявшую им разводиться с женой практически по любому поводу («по всякой причине», см. Мф 19:3; см. также Древности 4.8.23 § 253; Vita 76 § 426; М. Гита 9:10). Иисус в ответ указывает, что предписания Втор 24:1-4 вторичны по сравнению с Быт 2:24 (Мф 19:5-6), где концепция «единой плоти» предполагает половое равенство мужчины и Ж.

2.3. Положительный образ женщин в учении Иисуса.

Иисус часто называет Ж. в качестве образца для подражания, поскольку они принимают Бога с верой*. Тем самым для Ж. становится возможной роль учениц и провозвестниц (см. ниже, 3 и 4).
Ж., иногда в сопоставлении с мужчинами, появляются в притчах, говорящих о поведении и судьбе уверовавших и неуверовавших в момент наступления грядущего Царства (Мф 24:41; Лк 17:35; Мф 25:1-13). Ж., готовящая тесто, становится центральной фигурой в притче* о Царстве Божьем (Мф 13:33; Лк 13:20-21).
Еще важнее те случаи, когда Ж. оказываются самим воплощением веры: вдова из Сарепты (Лк 4:26; см. 3 Цар 17-18), сирофиникиянка (или хананеянка, Мф 15:21-28; Мк 7:24-30), настаивающая на своем праве вдова (Лк 18:1-8). Вера является основной характеристикой и тех Ж., о которых шла речь выше (2.1 и 2.2): грешницы, умащавшей ноги Иисуса (Лк 7:50), кровоточивой (Мф 9:22; Мк 5:34; Лк 8:48). Рассказ о «лепте вдовицы» (Мк 12:41-44; Лк 21:1-4) изображает Ж., полностью отвечающую требованиям Иисуса к ученикам, что особенно отчетливо в изложении Луки.
Притча о потерянной драхме (Лк 15:8-10) показывает, как Ж., найдя утраченное, радуется вместе со своими друзьями, т. е. ей отводится та же роль, что и пастырю и отцу в Лк 15. В этих трех притчах подразумевается Бог, радостно принимающий кающегося (см. Покаяние) грешника (см. также Мф 23:37; Лк 13:34, где Иисус сравнивает свою заботу о Иерусалиме с птицей, укрывающей своих птенцов).

3. Женщины-ученицы

Евангелия свидетельствуют, что в числе учеников и последователей Иисуса были Ж.; они получали от Него наставление, и Иисус полагал, что они способны с послушанием и пониманием принять слово Божье.

3.1. Женщины, следовавшие за Иисусом.

Все четыре Евангелия подтверждают, что в Галилее и в Иерусалим за Иисусом следовала группа Ж., и они, преисполненные верой, были при распятии (см. Смерть Иисуса), погребении* и Воскресении* Иисуса (Мф 27:55-56; 27:61-28:1; Мк 15:40-41; 15:47-16:1; Лк 23:49; 23:55-24:1; Ин 19:25-27; 20:1).
Это «следование» за Иисусом обозначается глаголом akoloutheo и его производными. Данное слово встречается в Евангелиях более 75 раз и, как правило, означает следование за Иисусом в смысле ученичества. Лексический материал, таким образом, подтверждает, что Ж. были ученицами Иисуса, хотя некоторые исследователи считают, что когда это слово употреблено по отношению к Ж., оно не подразумевает ученичества.
Лука упоминает учениц в эпизоде странствия по Галилее (8:1-3), отмечая, что Ж. следовали за Иисусом и Двенадцатью и на свои средства покупали им пищу, что, вероятно, предполагает их принадлежность к высшим слоям общества и достаточное благосостояние. Скорее всего, эти Ж. сделались ученицами Иисуса после того, как Он их исцелил. Лука называет по имени троих - Марию Магдалину, Иоанну и Сусанну, добавляя, что было еще много других.
В связи с событиями в Иерусалиме вновь упоминается Мария Магдалина и появляются имена Марии, матери Иакова (младшего) и Иосия (Иосифа), Саломии и Марии, жены Клеопы (Ин 19:25), которая может быть тем же лицом, что и Мария, мать Иакова и Иосифа. Упоминаются также мать Иисуса (Ин 2:5 и 19:26-27 говорят, что и она была Его ученицей), ее сестра и мать сынов Зеведеевых (которой может быть Саломия).
Лука, единственный, кто в Евангелии упоминает этих Ж. и в галилейских, и в иерусалимских эпизодах, говорит в Деян 1:14, что некоторые Ж. (вероятно, те, которых он упоминал в Лк 8:1-3 и в повествовании о Страстях) присутствовали в горнице в Иерусалиме вместе с Марией, матерью Иисуса. В таком случае эти ученицы входят в число 120 учеников Иисуса (Деян 1:15), которые ждали принятия Святого Духа (см. Святой Дух) в день Пятидесятницы, согласно пророчеству Иоиля: «В последние дни... излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши» (Деян 2:17; см. Иоил 2:28-29). Деян 9:36, дополняя список Ж. - последовательниц Иисуса, названных Лукой по имени, упоминает ученицу (mathetria) Тавифу, она же Доркада, и Марию, мать Иоанна, называемого Марком (Деян 12:12), в чьем доме верующие собирались для молитвы.

3.2. Мария из Вифании.

Согласно Лк 10:38-42, Мария сидела у ног Иисуса, т.е. была Его ученицей (см. Деян 22:3; М. Пирке Авот 1:4), и внимала Его слову (logos). Несмотря на негодование Марфы, сестры Марии, которая требовала от нее исполнения традиционных женских обязанностей по приготовлению пищи, Иисус одобрил выбор Марии: «Мария избрала благую часть, которая у нее не отымется» (Лк 10:42). По-видимому, «благая часть» означает учение Иисуса о Царстве, которое изложено в центральном разделе Лк (9:51-19:28), где помещен и этот рассказ.
Некоторые комментаторы полагали, что в этом эпизоде Ж. предстает как молчаливый слушатель, а не как активный участник и проповедник в жизни Церкви, и потому считали эту сцену позднейшей редакцией, демонстрирующей отход от первоначальной роли Ж. в первые годы христианства, где она якобы была наравне с мужчиной. Вероятнее, однако, что суть рассказа о Марии как раз в том, что Ж. получают в ученичестве равную долю с мужчинами.
Ин 11:28-33, 45; 12:1-8 также представляет Марию в роли ученицы Иисуса, хотя и не столь очевидно, как в рассказе Луки. Исповедание Марфы в Ин 11:27, напоминающее исповедание Петра в Ин 6:69 и в синоптической традиции (см. Мф 16:16), характеризует ее как ученицу.

3.3. Материнство и послушание.

Две евангельские перикопы содержат сходное высказывание Иисуса, в котором принятие Божьего слова и послушание Ему (ученичество), по-видимому, ставится выше материнства, традиционной роли Ж. (Мф 12:46-50 пар. Мк 3:31-35 и Лк 8:19-21; Лк 11:27-28). В этом общем для синоптиков эпизоде Иисус говорит: «Матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово (logos) Божье и исполняющие его» (Лк 8:21; см. Семья). В эпизоде, излагаемом только в Лк, Иисус в ответ на хвалу, которую Ж. воздает Его матери, возражает: «Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его» (Лк 11:28).

4. Женщины-провозвестницы

Евангелия приводят три случая, в которых Ж. выступают провозвестницами Иисуса: в рассказе Луки о детстве (Лк 1-2); в эпизоде с самарянкой (Ин 4:4-42) и в повествованиях о Воскресении - Ж., обнаружившие пустую гробницу.

4.1. Женщины, возвестившие рождение Иисуса.

У Луки в рассказе о детстве (1:5-2:40) упоминаются пять человек (Елизавета, Мария, мать Иисуса, Анна, Заха-рия и Симеон), трое из которых - Ж., говорившие силой Святого Духа, или как пророки*, возвещавшие рождение Иисуса как часть спасительного Божьего замысла (см. Рождение Иисуса).
Елизавета (Лк 1:41-45) исполняется Святым Духом и произносит благословение* Марии, называя ее при этом «Матерью Господа моего». Мария (Лк 1:26-38, 46-56) в благодарственной молитве «Величит душа моя Господа» (Лк 1:46-55; см. Песнь Марии) прославляет спасительный труд Бога в выражениях, которые близко напоминают молитву матери Самуила в 1 Цар 1:1-10. Анна (Лк 2:37-38) - пророчица, восхваляющая Бога и говорящая об Иисусе всем, ожидающим освобождения Иерусалима. Итак, в изложении Луки эти три Ж., наряду с Захарией, Симеоном, архангелом Гавриилом (Лк 1:26-38) и ангелами, благовествующими пастухам (2:8-15), объясняют роль Иисуса в Божьем замысле спасения*, дают богословское толкование Рождеству и предрекают дальнейшие события.

4.2. Самарянка.

После беседы Иисуса с самарянкой (Ин 4:7-26) она возвращается в город и рассказывает о встрече с Ним. «И многие Самаряне из города того уверовали в Него по слову (logos) женщины, свидетельствовавшей, что Он сказал ей все, что она сделала» (Ин 4:39). Иоанн далее сообщает, что после этого самаряне получили «слово» (logos) от самого Иисуса, и «уверовали по Его слову» (Ин 4:4042).

4.3. Женщины - свидетельницы Воскресения Иисуса.

Все четыре Евангелия сообщают, что ученицы Иисуса первыми услышали весть ангела о Воскресении* и получили поручение рассказать об этом ученикам-мужчинам (Мф 28:1-8; Мк 16:1-8; Лк 24:1-12; си. Ин 20:1-13). Согласно Лк (24:10-11, 22-24), мужчины не поверили сообщению Ж. (см. также Мк 16:11 и дальнейшее дополнение к Мк).
Мф и Ин и расширенная концовка Мк говорят, что Иисус впервые явился Марии Магдалине (Ин 20:14-18; Мк 16:9-11; в Мф 28:9-10 вместе с Марией находится другая Мария (см. Мф 27:61; 28:1), скорее всего, мать Иакова младшего и Иосифа, упоминавшаяся в Мф 27:56). В Мф и Ин Иисус поручает Марии Магдалине рассказать ученикам о том, что она видела и слышала.
Часто отмечалось, что Павел, автор первого письменного свидетельства о явления Иисуса по Воскресении (1 Кор 15:3-8), не выделяет в нем Ж. Высказывалось предположение, что это связано с иудейскими законами, не признававшими за свидетельством Ж. юридической силы (см. Древности 4.5.15 § 219).
Первое известное нам сочинение против христианства, составленное неоплатоником Цельсом «Истинное слово» (ок. 175 н.э.), основывает свою аргументацию на том, что свидетелями и глашатаями Воскресения Иисуса были Ж. Цельс отвергает это свидетельство как раз на том основании, что оно исходит от Ж., которую он считает истеричной, если не кем-то похуже (Ориген Против Цельса 2.55). На это Ориген (ок. 225) возражает, что кроме этой Ж. имелись и другие свидетели и что в Евангелиях нигде не сказано, будто она была склонна к истерии (то же 2.59-60). Нападки Цельса на христианские источники показывают, насколько явно в евангельской традиции и в ранней Церкви была запечатлена роль Ж. как первых свидетелей Воскресения. Стоит отметить, что эта тема имеет большое значение в дискуссии об отношении Иисуса к Ж. и о вытекающей из этого отношения их роли в Церкви. Маргарет Фелл, автор одной из первых книг, написанных в Англии в защиту права Ж. проповедовать, уже в заглавии своего сочинения ссылается на особую роль Марии Магдалины: «Речь женщин, оправданная, доказанная и позволенная Писаниями... и как женщины первыми проповедали Воскресение Иисуса и были посланы самим Христом, перед тем как Он вознесся к Отцу, Ин 20:17» (Лондон, 1666).

4.4. Женщины в неканонической евангельской традиции.

В различных апокрифических (см. Евангелия апокрифические) и гностических Евангелиях (напр., Фом 21, 61, 114; Dial. Sav) Ж. часто изображаются ученицами Иисуса, даже первыми среди Его учеников, особенно в рассказах о Воскресении.
Это показывает устойчивость евангельской традиции, в которой Ж. выступают ученицами и провозвестницами Иисуса. Многие ученые также предполагают, что в некоторых общественных кругах во II в. н.э. для Ж. было предпочтительнее примкнуть к гностикам, нежели к «ортодоксальной» Церкви, которая систематически отстраняла Ж. от любых руководящих должностей. Однако эта гипотеза остается спорной, поскольку она связана со многими проблемами социально-исторических исследований.

5. Женщины, названные по имени.

В Евангелиях женские имена названы 17 раз, хотя иногда, возможно, имеется в виду одно и то же лицо (см. пункты 5.7, 5.10 и 5.11). Объем и характер информации об этих Ж. может быть различным, как различно и их отношение к Иисусу. Ниже мы приводим имена этих Ж. в алфавитном порядке и кратко излагаем основные сведения о них, содержащиеся в Евангелиях.

5.1. Анна.

Пророчица Анна упоминается только в Лк 2:36-38. Она возвестила в Храме* о Младенце Иисусе всем, кто уповал на искупление Иерусалима. Анна была дочерью Фануила из колена Асира, вдова, почти все время проводившая в Храме. Не совсем ясно, исполнилось ли ей 84 года к этому моменту, или же она 84 года вдовствовала (если она вышла замуж в 14 и состояла в браке 7 лет, вместе с 84 годами вдовства срок ее жизни будет равен 105 годам, как и у героини Израиля Юдифи (Иф 16:23).

5.2. Елизавета.

Елизавета упоминается только в Лк 1. Она принадлежала к священническому роду (см. Священники, священство), была женой священника Заха-рии и родственницей Марии, матери Иисуса. Исполнившись Святого Духа, Елизавета приветствовала Марию как мать Господа*.

5.3. Иродиада.

Иродиада (Мк 6:17-29; Мф 14:3-12 и Лк 3:19-10) была внучкой Ирода Великого (см. Ирода династия), дочерью Аристобула, женой Ирода (называемого в Евангелиях Филиппом), матерью Саломеи и тещей тетрарха Филиппа (Древности 18. 5.1. §110-111, 136). Из-за ее интриг Ирод Антипа убил Иоанна Крестителя (Древности 18.5.2 §116-119).

5.4. Иоанна.

Иоанна упоминается в Лк 8:3 и 24:10 как одна из учениц Иисуса, следовавшая за Ним по Галилее и в Иерусалим. Там она была в числе Ж., которые первыми узнали о Воскресении Иисуса. Она была женой Хузы, домоправителя Ирода (Антипы) -больше о Хузе ничего неизвестно.

5.5. Марфа.

Марфа, сестра Марии и Лазаря*, жила в Вифании. О ней говорится в Лк 10:38-42 и Ин 11:1-44 и 12:2. У обоих евангелистов Марфа, в отличие от Марии, готовила Иисусу еду, когда Он был гостем в их доме. В Лк Марфа против вовлечения Марии в ученицы Иисуса; в Ин Марфа сама как ученица исповедует Иисуса Христом, Сыном Божьим (Ин 11:27; см. Христос; Сын Божий).

5.6. Мария Магдалина.

Мария Магдалина, родом из галилейского города Магдала (см. Археология и география), была известной ученицей Иисуса, следовавшей за Ним по .Галилее и в Иерусалим. В перечне названных по имени учениц она всегда занимает первое место, она же была первой, кому явился воскресший Иисус (Мф 27:56, 61; 28:1; Мк 15:40, 47; 16:1 (16:9); Лк 8:2; 24:10; Ин 19:25; 20:1, 11, 16, 18). Ее роль подтверждается многочисленными упоминаниями в ранней апокрифической и гностической литературе (см. Грасси; Наг Хаммади Ев. Фил 59, 6-9).

5.7. Мария, мать Иакова (младшего) и Иосифа (Иосии).

Эта Мария названа в числе учениц Иисуса (Мф 27:56; Мк 15:40, 47; 16:1; Лк 24:10) и в числе тех, кто первым узнал о Воскресении. Возможно, ее следует отождествить с «другой Марией» (Мф 27:61 и 28:1), учитывая параллельные контексты Мк и Лк (см. ниже, 5.11 и 5.10).

5.8. Мария, мать Иисуса.

Мать Иисуса названа по имени в синоптических Евангелиях (Мф 1-2; 13:55; Мк 6:3; Лк 1-2). Ин говорит о матери Иисуса, не называя ее по имени (Ин 2:1, 3, 5, 12; 6:42; 19:25-27). Мария играет важную роль в рассказах о рождении Иисуса; она выступает послушной служанкой 1оспода (см. Лк 1:42 «Благословенна ты в женах») и истолковательни-цей спасительного Слова Божьего («Величит душа моя» в Лк 1:46-55; см. Песнь Марии). Разговор Иисуса с матерью в Ин 2 говорит не о недостатке уважения к матери, но о понимании Иисусом своей власти и ответственности за исполнение миссии. Мария описана как ученица Иисуса (см. Ин 19:25-27; Деян 1:14).

5.9. Мария из Вифании.

Мария, сестра Марфы и Лазаря, жила в Вифании (Лк 10:38-42; Ин 11:11-45; 12:1-8). Она была ученицей Иисуса и удостоилась похвалы за то, что избрала «благую часть» (см. выше, 3.2). Согласно Ин, она умащала ноги Иисуса дорогостоящими благовониями (параллели в Мф 26:6-13 и Мк 14:3-9 не называют Ж. по имени, а схожий эпизод в Лк помещен в другое время). Иисус защищает ее поступок благочестия как проявление ученичества.

5.10. Мария, жена Клеопы.

Эта ученица Иисуса упоминается только в Ин 19:25: она стоит у креста вместе с Марией, матерью Иисуса, ее сестрой и Марией Магдалиной (см. Смерть Иисуса). Учитывая имена, названные в параллельных контекстах Мф 27:56 и Мк 15:40, можно предположить, что эта Мария и есть мать Иакова и Иосифа (см. выше, 5.7, и ниже, 5.11).

5.11. Другая Мария.

Такое выражение встречается только в Мф 27:61 и 28:1. Это ученица Иисуса, присутствующая при распятии и Воскресении. Параллельные тексты Мк 15:47 и 16:1, а также данные Мф 27:56 и Л к 24:10 указывают, что «другая Мария» может быть с определенной уверенностью отождествлена с Марией, матерью Иакова и Иосифа (см. выше, 5.7 и 5.10).

5.12. Рахава.

Рахава упоминается в Мф в родословии Иисуса (1:5; см. Нав 2 и 6). В иудейском и раннем церковном предании ей отводилось важное место; она упоминается не только здесь, но также в Евр 11:31 и Иак 2:25. Рахава - одна из четырех женщин, названных в генеалогии в Мф (см. 5.13, 5.16 и 5.17). Все эти четыре женщины - язычницы; возможно, особое их упоминание подтверждает милосердие Божье и свидетельствует о призвании язычников (ср. Мф 28:18-20). Возможно, называя по имени язычниц, Матфей напоминает о неожиданном выборе Богом Ж. как орудий спасения, имея в виду Марию.

5.13. Руфь.

Руфь упомянута в генеалогии Иисуса у Мф (Мф 1:5; см. выше, 5.12).

5.14. Саломия.

Саломия упоминается в Мк 15:40 и 16:1 среди учениц Иисуса, присутствовавших при распятии и Воскресении. Учитывая параллель к Мк 15:40 в Мф 27:56, можно предположить, что Саломия была женой Зеведея и тем самым матерью Иакова и Иоанна, двух из двенадцати учеников Иисуса.

5.15. Сусанна.

В числе учениц Иисуса Сусанну называет только Лк 8:3. Больше она нигде не упоминается.

5.16. Фамарь.

Фамарь упоминается в родословной Иисуса (Мф 1:3; см. Быт 38; Руф 4; 1 Пар 2:4; см. выше, 5:12).

5.17. Жена Урии.

Жена Урии, Вирсавия, упоминается в генеалогии Иисуса (Мф 1:6; см. 2 Цар 11; 12:24; Пар 3:5; см. выше, 5.12.).

6. Женщины в каждом Евангелии

Можно предложить и другой способ классифицировать сведения об Иисусе и Ж., а именно, рассмотреть подход каждого из четырех евангелистов. Из них наибольший интерес к роли Ж. в жизни и служении Иисуса проявляет Лука.

6.1. Матфей.

Мф содержит эпизоды исцеления Ж. (Мф 8:14-15; 9:18-26) и высказывания самих Ж., выражающие их веру (9:22; 15:21-22), а также притчи, действующими лицами которых являются Ж. и речь в которых идет о Царстве (13:33; 24:41; 25:1-13). В родословной Иисуса упоминаются четыре язычницы (1:3, 5-6). При обсуждении похоти (5:27-30) и развода (19:3-9) превозносится женское целомудрие, тем не менее и в проповеди Иоанна Крестителя, и в учении Иисуса говорится, что блудницы также могут войти в Царство Небесное (21:31-32).
Ж. - ученицы и провозвестницы Иисуса - упоминаются и самим Иисусом (12:49-50), и в повествованиях о Страстях (см. Смерть Иисуса) и Воскресении (27:55-56; 27:61 - 28:10).
Из всех Евангелий только Мф (27:19) рассказывает историю о жене Пилата, которая видела вещий сон и пыталась отговорить мужа от суда над Иисусом (см. Понтий Пилат).

6.2. Марк.

Мк меньше, чем другие Евангелия, говорит относительно Иисуса и Ж., однако тоже называет Ж. в числе Его учеников. Мк содержит эпизоды исцеления Ж. (1:29-31; 5:21-43) и исповедания ими веры (Мк 5:34; 7:24-30).
Ученичество Ж. упомянуто в общих высказываниях Иисуса (3:31-35), в истории вдовы, отдавшей свои последние деньги (12:41-44), и в повествовании о Страстях и Воскресении (15:40-41; 15:47 - 16:8; см. также 16:9-11).

6.3. Лука.

Лука обнаруживает наибольший интерес к жизни и служению Иисуса и включает множество сообщений и рассказов о Ж., отсутствующих у других евангелистов. Лк также называет по имени больше Ж., имевших отношение к жизни Иисуса, чем это делают другие Евангелия. Та же тенденция прослеживается и в Деян (об ученицах Иисуса см. Деян 1:14).
Лука передает много историй об исцелении Ж. (4:38-39; 8:1-3, 40-56; 13:11-17; 17:11-17) и исповедании ими веры (4:26; 7:36-50; 8:48; 18:1-8; 21:1-4), значительная часть которых содержится только у него. Ж. играют важную роль в двух притчах, которые также приводит только Лк (15:8-10; 18:1-8), и еще в двух притчах о Царстве Божьем (13:20-21; 17:35).
Лука особенно подчеркивает роль Ж. в ученичестве; об этом идет речь в высказываниях общего характера (8:19-21; 11:27-28), в истории Марии и Марфы (10:3842) и в сообщениях об ученицах, сопровождавших Иисуса в странствии (8:1-3), а также присутствовавших при распятии и Воскресении (23:49; 23:55 -28:12). Некоторые из этих сообщений содержатся только в Лк (8:1-3; 10:38-42; 11:27-28).
Ж. выступают как провозвестницы Иисуса в рассказах о Рождестве (Елизавета, Мария, мать Иисуса, Анна, Лк 1-2) и о Воскресении (24:10-11, 22-24).

6.4. Иоанн.

Иоанн специально описывает ученичество матери Иисуса (2:1-12; 19:25-27), самарянки (4:7-42), Марии и Марфы (11:1-45; 12:1-8) и Марии Магдалины (19:25; 20:1-18). Самарянка и Мария Магдалина выступают в Ин как провозвестницы Иисуса, и им обеим уделяется в тексте Евангелия особое внимание.

7. Выводы

Уважение Иисуса к Ж. и включение их в число учеников и провозвестников заложило основы для позитивной роли Ж. в ранней Церкви и для их служения.
Даже формула крещения в Гал 3:28 и утверждение, что во Христе «нет ни мужского, ни женского», вероятно, восходит к традиции, созданной самим Иисусом (см. Макдональд). Павел разрабатывает концепцию Церкви, принимающей всех, опираясь на подход самого Иисуса.
Отсутствие Ж. в числе Двенадцати обычно используется как доказательство того, что Иисус не предоставлял Ж. первенства или авторитета в Церкви. Надо, однако, учесть, что при тогдашнем общественном укладе было просто немыслимо включать Ж. в малый круг наиболее близких к Иисусу учеников. Достаточно и того, что во время служения Иисуса многие Ж., из которых не менее восьми (не считая Елизаветы и Анны в Лк 1-2) названы по имени, выступали как Его ученицы и провозвестницы, и мы располагаем не меньшим количеством сведений о них, чем о некоторых из числа Двенадцати. С другой стороны, все Двенадцать были евреями, а ранняя Церковь, развиваясь уже в иных социальных условиях, допускала к руководству язычников. Следовательно, состав первых учеников отнюдь не определял социальный или этнический состав ранней Церкви.
Кроме того, Двенадцать не были образцом для организации церковного руководства раннего христианства, за исключением самого начала Иерусалимской церкви. Для установления власти и авторитета в ранней Церкви большее значение имел призыв Иисуса к ученичеству и определение ученичества как послушания, а также тот факт, что среди учеников и последователей Иисуса были и мужчины, и Ж.
Иногда отмечается, что Иисус не назначал Ж. на конкретные должности, однако Он не давал их и мужчинам, за исключением Петра, причем и поручение Петру определило не структуру Церкви в целом, а только первоначальное руководство Иерусалимской церковью. Структура и руководство в ранних церквах, в особенности создаваемых Павлом, о которых мы располагаем наибольшим объемом сведений, не были устоявшимися. В подобных ситуациях Ж. также обладали властью и авторитетом: в числе сотрудников Павла названы по имени двенадцать Ж. (см. Рим 16:1-16; Фил 4:2-3; 1 Кор 1:11; Кол 4:15; Деян 16:14-15, 40).

Из книги “Иисус и Евангелия. Словарь” под редакцией Джоэля Грина, Скота Макнайта и Говарда Маршалла; изд. Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2003

четверг, 24 января 2008 г.

Мухаммед: предполагаемые библейские прорицания







Из книги Нормана Л. Гайслера "Энциклопедия христианской апологетики"; изд. "Библия для всех", Санкт-Петербург 2005

Коран: предполагаемое божественное происхождение (часть 3)



Из книги Нормана Л. Гайслера "Энциклопедия христианской апологетики"; изд. "Библия для всех", Санкт-Петербург 2005

Коран: предполагаемое божественное происхождение (часть 2)







Из книги Нормана Л. Гайслера "Энциклопедия христианской апологетики"; изд. "Библия для всех", Санкт-Петербург 2005

Коран: предполагаемое божественное происхождение (часть 1)







Из книги Нормана Л. Гайслера "Энциклопедия христианской апологетики"; изд. "Библия для всех", Санкт-Петербург 2005

суббота, 19 января 2008 г.

Мухаммед: предполагаемые чудеса (часть 3)


Пророчества в Коране.

Мусульмане ссылаются на пророческие прорицания в Коране в качестве доказательства того, что Мухаммед мог творить чудеса. Но убедительных свидетельств у них нет. Чаще всего цитируются те суры, в которых Мухаммед обещает победу своим воинам.

Какой же религиозный вождь не сможет сказать своим воинам: „С нами Бог; победа будет за нами. Вперед же, в бой!“ Далее, памятуя о том, что Мухаммеда называют „пророком меча“, и наибольшее число обращенных в веру появилось у него после того, как он отказался от мирных, но сравнительно малоуспешных средств ее распространения, вряд ли можно счесть удивительным, если он всегда предсказывал победу.

Учитывая рвение мусульманских воинов, которым за их старания был обещан рай (ср. Коран, суры 22:57-58/58-59; 3:151-152, 164-165/157-158, 170-171), не приходится удивляться, что они так часто побеждали. И наконец, нет ничего странного в таком количестве „покоренных“, ввиду того, что Мухаммед предостерег: „воздаяние тех, которые воюют с Аллахом и Его посланником и стараются на земле вызвать нечестие, в том, что они будут убиты, или распяты, или будут отсечены у них руки и ноги накрест, или будут они изгнаны из земли“ (Коран, сура 5:37/33).

Единственно существенным предсказанием было предсказание победы римлян над войском персов при Иссе. В суре 30 сказано: „побеждены Румы в ближайшей земле, но они (даже) после (этой) победы над ними победят через несколько лет“ (Коран, сура 30: 1-3/2-4).

Это предсказание не слишком впечатляет (см. Gudel, 54). Согласно Али, „несколько лет“ означает от трех до девяти лет, но реальная победа состоялась не раньше, чем через тринадцать-четырнадцать лет после пророчества. Поражение римлян от персов при взятии Иерусалима относится примерно к 614 или 615 г. Контрудары начались не ранее 622 г., и победа не была полной до 625 г. Это составляет, по меньшей мере, десять или одиннадцать лет, а не те „несколько“, о которых говорит Мухаммед.

В османовском издании Корана знаки огласовки отсутствуют, они были расставлены лишь много позже (Spencer, 21). Поэтому слово sayaghhlibuna, „они победят“, может быть при изменении двух гласных прочитано и как sayughlabuna, „их победят“ (Tisdall, 137). И даже если игнорировать эту неоднозначность, пророчество не является ни долговременным, ни удивительным. Вполне можно было ожидать, что побитые римляне захотят взять реванш. Чтобы предсказать подобный поворот, не требовалось какой-то особенно глубокой восприимчивости к тенденциям развития событий. В лучшем случае это можно назвать проницательной догадкой. Но как бы то ни было, по всей видимости, не имеется достаточных доказательств того, что это сверхъестественное пророчество.

Единственно заслуживающее упоминания из других пророчеств находят в суре 89, где фразу „и десятью ночами“ (Коран, сура 89:1/2) кое-кто считает предсказанием о десяти годах гонений, испытанных первыми мусульманами (Ahmad, 374f.). Однако надуманность такого толкования очевидна благодаря тому факту, что даже Али, переводчик Корана, признавал: слова „десятью ночами“ обычно понимают как ссылку на первые десять ночей ежегодного Zul-Hajj, священного периода паломничества. Это предсказание никак нельзя назвать ясным и определенным.

Свидетельства того, чтобы у Мухаммеда был истинно сверхъестественный дар пророчества, отсутствуют. Его пророчества туманны и небесспорны. Гораздо легче привносить в них определенный смысл задним числом, после события, нежели улавливать этот смысл до того, как что-то произойдет.

Если бы Мухаммед обладал способностью чудесным образом предсказывать будущее, но наверняка воспользовался бы ею, чтобы сокрушить своих противников. Но он этого ни разу не сделал. Вместо этого он признал, что не творил никаких чудес, как пророки, бывшие прежде него, и просто указал в качестве знамения о себе Коран.

И наконец, Мухаммед никогда не давал пророчеств в доказательство своего пророческого призвания. В такой связи вообще ни одно из его предполагаемых пророчеств не упоминается. Иисус неоднократно совершал чудеса в подтверждение того, что Он – Мессия, Сын Божий. Перед тем как исцелить расслабленного, Он сказал неверующим иудеям: „чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи“ (а среди иудеев считалось, что это может делать только Бог, ср. Мк.2:7), а затем обратился к расслабленному: „тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой“ (Мк. 2:10-11). Ввиду такого резкого контраста в способности доказывать совершенными чудесами произносимые слова, у любого мыслящего человека должны возникнуть сомнения – а достаточно ли свидетельство, подтверждающее притязания Мухаммеда?

Из книги Нормана Л. Гайслера "Энциклопедия христианской апологетики"; "Библия для всех", Санкт-Петербург 2005

пятница, 18 января 2008 г.

Мухаммед: предполагаемые чудеса (часть 2)


Чудеса в предании Хадис.

Большая часть заявлений о совершенных Мухаммедом чудесах встречается отнюдь не в Коране, единственной книге ислама, для которой провозглашается ее богодухновенность. Подавляющее большинство предполагаемых чудес описывается в своде исламского предания Хадис, где, как считают мусульмане, содержится много подлинных преданий. Здесь приведены сотни историй о чудесах.

Аль Бухари (Bukhari) рассказывает, как Мухаммед вылечил сломанную ногу у своего соратника Абдуллы Ибна Атига (Atig), пострадавшего при попытке убить одного из врагов Мухаммеда.

Несколько источников передают историю о том, как Мухаммед чудесным образом напоил водой 10 000 своих воинов в битве при аль-Худайбии. Якобы он окунул руку в пустой сосуд из-под воды, и вода потекла из его пальцев. Существуют многочисленные рассказы о чудесном сотворении воды. В одном из них вода превращается в молоко.

Есть несколько сюжетов о деревьях, разговаривающих с Мухаммедом, приветствующих его или отходящих с его пути. Однажды, когда Мухаммед никак не мог найти укромный уголок, чтобы справить надобность, два дерева, как рассказывают, сошлись, чтобы укрыть его, а по окончании процесса вернулись на свои места. Бухари утверждает, что дерево, к которому как-то прислонился Мухаммед, потом по нему скучало. Во многих рассказах повествуется о волках и даже горах, приветствующих Мухаммеда.

В нескольких историях говорится, что Мухаммед чудесным образом накормил большое количество народу крохами еды. Анас (Anas) рассказывает, что Мухаммед накормил не то восемьдесят, не то девяносто человек несколькими ячменными лепешками. Ибн Сад (Sa'd) приводит рассказ о женщине, пригласившей Мухаммеда разделить ее трапезу. Он привел с собой тысячу человек и приумножил ее скромную трапезу, чтобы хватило всем.

В Хадис часто встречаются сюжеты на тему о том, как Мухаммед чудесным образом боролся со своими врагами. Однажды Мухаммед проклял такого своего противника, и у того лошадь по самое брюхо увязла в совершенно твердой почве. Сад утверждает, что Мухаммед превратил ветку дерева в стальную саблю.

Аутентичность подобных рассказов сомнительна по многим причинам.

Они противоречат Корану.

Для мусульман богодухновенной книгой является только Коран. Однако ни о каких чудесах Мухаммеда в Коране не сказано. Фактически, они бы в общем и целом противоречили всему образу Мухаммеда в Коране, где он неоднократно отказывается совершать именно такого рода дела для переубеждения неверующих, провоцирующих его (см. Коран, суры 3:177-181/181-184; 4:152/153; 6:8-9/8-9).

Они апокрифичны.

Эти предполагаемые чудеса из исламской традиции следует тем же самым сюжетным схемам, что и апокрифические рассказы о Христе, написанные через сто-двести лет после Его смерти. Это имеющие легендарную окраску домыслы людей, живших спустя много лет после реальных событий, а отнюдь не свидетельство современников и очевидцев.

Большинство тех, кто собирал эти рассказы о чудесах, жили на сто или двести лет позже. Они опирались на предания, в течение многих поколений передававшиеся изустно и в обилии обраставшие домыслами. Даже те рассказы, которые мусульмане считают аутентичными – благодаря подтверждению через isnad (зафиксированная цепочка рассказчиков) – не слишком правдоподобны. Залогом истинности таких историй выступают не свидетельства очевидцев, а многие поколения рассказчиков. Джозеф Горовиц (Horowitz) ставит под сомнение достоверность isnad:

„На вопрос о том, кто впервые пустил эти истории в обращение, было бы очень легко ответить, если бы мы могли по-прежнему рассматривать isnad, цепочку свидетелей, с той несомненной уверенностью, на которую она, по всей видимости, и была рассчитана в своем восприятии. Особенно велик такой соблазн, когда один и тот же рассказ появляется в разных, но по существу совпадающих вариантах (...) В общем случае методология isnad не оставляет нам возможности решать, когда имеет место изустная передача, а когда – воспроизведение текстов из книг учителей (Horowitz, 49-58).“

По их поводу нет согласия.

У мусульман нет общепринятого перечня аутентичных рассказов о чудесах в предании Хадис. Действительно, подавляющее большинство сюжетов из предания Хадис большая часть исламистов подлинными не признает. Различные школы признают различные перечни. Это порождает большие сомнения в аутентичности текстов.

Бухари, считающийся наиболее авторитетным собирателем традиции, признается, что из 300 000 собранных им хадисов (историй) только 100 000 могут быть истинными. Но и это число он потом сокращает до 7275. Таким образом, даже по его собственному мнению, свыше 290 000 хадисов сомнительны.

Отсутствует общепринятый канон.

Ни один из канонов предания Хадис не признан всеми мусульманами. Большинство мусульман оценивают их достоверность в нисходящем порядке так: сначала Sahih Аль Бухари (ум. 256 г. п. Х. („после Хиджры“, бегства Мухаммеда в 622 г. по Р. Х.)), Sahih Муслима (Muslim; ум. 261 г. п. Х.), Sunan Абу Дуада (Du'ad; ум. 275 г. п. Х.), Jami Аль Тирмиди (Al-Tirmidhi; ум. 279 г. п. Х.), Suand Аль Насы (Al Nasa; ум. 303 г. п. Х.) и Sunan Ибна Мадджи (Ibn Madja; ум. 283 г. п. Х.). Помимо этих собраний хадисов, истории о чудесах рассказывают биографы Мухаммеда. Главные из них – Ибн Сад (ум. 123 г. п. Х.), Ибн Исхак (Ishaq; ум. 151 г. п. Х.) и Ибн Ишам (Hisham; ум. 218 г. п. Х.). Вышеперечисленные материалы отвергаются шиитами, которые, однако, вместе с остальными мусульманами признают Коран.

Их происхождение сомнительно.

Происхождение исламских притязаний на чудеса сомнительно. Хорошо известно, что мусульмане заимствовали значительную часть своих верований и обрядности в других религиях (Dashti, 55). Нередко это даже задокументировано. Не приходится поэтому удивляться, что мусульмане заговорили о своих чудесах тогда, когда христианские апологеты стали доказывать превосходство Иисуса над Мухаммедом, указывая на сотворенные Иисусом чудеса. Мусульманские рассказы о чудесах начали появляться после того, как два христианских епископа, Абу Курра (Qurra) из Эдессы и Арета из Кесарии, указали на отсутствие у Мухаммеда подлинных чудес. Как отмечает Саас (Sahas), „Следствия (из выдвинутого епископами аргумента) совершенно ясны: учение Мухаммеда вполне может иметь свои достоинства; однако этого не достаточно, чтобы зачислить его в пророки – пока нет сверхъестественных знамений. Если бы можно было сослаться на такие знамения, тогда, возможно, его и признали бы пророком“ (Sahas, 312). Итак, если мусульмане сумеют выдумать чудеса, они смогут дать ответ на вызов со стороны христиан.

Саас отмечает, что несколько мусульманских сюжетов о чудесах имеют поразительное сходство с чудесами Иисуса, описанными в Евангелии (ibid., 314). Например, Мухаммед вознесся на небеса, превратил воду в молоко и чудесным образом накормил множество народу.

Незначимость для апологетики. Они не удовлетворяют исламским критериям.

Ни один из рассказов о чудесах не соответствует девяти требованиям, которые мусульмане предъявляют к чуду, способному подтверждать слова пророка (mudjiza). Таким образом, согласно собственным критериям мусульман, ни одна из этих историй не может доказывать истинность ислама.

Они не взяты из Корана (который провозглашается богодухновенным), поэтому, по исламским критериям, лишены божественной авторитетности. Отсутствие этих событий в Коране, где от Мухаммеда постоянно требуют подтвердить свои заявления чудесами, представляет собой сильный довод против их аутентичности. Безусловно, если бы Мухаммед мог заставить своих противников умолкнуть, предъявив сверхъестественные подтверждения своих притязаний, он так бы и поступил.

Мухаммед признает тот факт, что о пророках, бывших прежде него, Бог свидетельствовал чудесами. Он упоминает божественное подтверждение пророческого призвания Моисея (ср. Коран, суры 7:103-105, 113-116/106-108,116-119; 23:47/45). В Коране также говорится о проявлениях Божией власти творить чудеса, данной другим пророкам (ср. Коран, суры 4:66-68/63-65; 6:84-86/84-86).

Мухаммед признает и тот факт, что Иисус для подтверждения божественного происхождения Своей проповеди творил чудеса, такие как исцеление Им страждущих и воскрешение мертвых (ср. Коран, сура 5:113). Но коль скоро Иисус мог вызывать чудесные, сверхъестественные явления в природе, удостоверяющие Его божественную миссию, а Мухаммед отказывался сделать то же самое, превосходство Мухаммеда, как пророка, над Иисусом сомнительно.

Ответ Мухаммеда на все предложения сотворить чудо (ср. Коран, суры 6:8-9/8-9; 17:92-94/90-92) весьма показателен: „разве я только не человек – посланник?“ (сура 17:95/93 {подразумевается: „разве мало того, что я, хоть и человек, но все-таки посланник Бога?“ }. Нельзя и представить себе, чтобы Моисей, Илия или Иисус дали такой ответ. Мухаммед признавал, что Моисей в ответ на сомнения фараона творил чудеса (ср. Коран, сура 7:103-105, 115/106-108, 118). Прекрасно зная, что именно таким способом Бог обычно свидетельствует о Своих посланниках, Мухаммед все-таки отказывается творить соответствующие чудеса.

Мусульмане не дают удовлетворительного объяснения неспособности Мухаммеда творить чудеса. Самый известный их ответ сводится к тому, что „это один из установившихся путей промысла Божиего – дать Своему пророку власть творить такого рода чудеса, которые соответствуют духу времени, чтобы мир мог увидеть, что это выше человеческих возможностей, и что в этих чудесах проявляет себя сила Божия“. Так, „во времена Моисея наивысшего расцвета достигло искусство волхвования. Поэтому Моисей получил власть творить такие чудеса, что волхвы были сражены наповал и при виде этих чудес признали превосходство и пророческое призвание Моисея“. Сходным образом, „во времена пророка ислама было сильно развито искусство красноречия. Поэтому Пророку ислама дана была власть сотворить такое чудо, как Коран с его красноречием, от которого стихают голоса величайших поэтов того времени“ (Gudel, 38-39).

Однако нет никаких свидетельств того, что такое „один из установившихся путей промысла Божиего“. Напротив, даже в самом Коране признается, что Бог неоднократно порождал сверхъестественные явления в природе через Моисея и других Своих пророков, в том числе Иисуса, и это установившийся путь промысла Божиего – свидетельствовать о Своих пророках чудесными знамениями. Кроме того, в красноречии вообще нет ничего сверхъестественного.

Из книги Нормана Л. Гайслера "Энциклопедия христианской апологетики"; "Библия для всех", Санкт-Петербург 2005

вторник, 8 января 2008 г.

Мухаммед: предполагаемые чудеса (часть 1)

Мусульмане указывают на Коран как на свое главное чудо. Однако многие апологеты ислама заявляют, будто бы Мухаммед совершил чудеса , свидетельствующие о его призвании в качестве Божиего пророка, хотя известен факт, что в ответ на предложения сотворить чудо, чтобы подтвердить свои притязания, Мухаммед отказывался это сделать (Коран, сура 3:177-181/181-184).

Мусульманское определение чуда.

Для мусульман чудо всегда есть деяние Божие. Природа — это отражение обычного, постоянного образа действий Бога, а чудо рассматривается как khawarik, «нарушение обыденности». В арабском языке есть много слов со значением «чудо», однако в Коране употребляется только одно из них - ayah, «знамение» (ср. Коран, суры 2:212/118, 146/151, 254/253; 3:104/108; 28:86-87/86-87). Формальный термин, употребляемый исламистами для обозначения чуда, которое подтверждает чье-либо пророческое призвание, - mudjiza. Соответствующее событие должно:

  1. быть деянием Бога, которое не в силах совершить любое Его создание;
  2. быть нарушением обычного хода вещей;
  3. предназначаться для доказательства полномочий пророка;
  4. предваряться сообщением о грядущем чуде;
  5. осуществиться в точности так, как было объявлено;
  6. быть совершено только пророком лично;
  7. никоим образом не расходиться с тем, что провозглашает пророк;
  8. сопровождаться предложением желающим повторить его;
  9. оказаться невозможным для повторения кем бы то ни было.


Мусульмане считают, что Моисей, Илия и Иисус совершали чудеса, удовлетворяющие этим требованиям (Ali, «Mudjiza»). Коран чтобы быть чудом, как литературный шедевр, этим критериям не соответствует, ни по форме, ни по содержанию.

Чудеса в Коране.

Притязания на связанные с Мухаммедом чудеса распределяются по трем категориям: притязания, выраженные в Коране, сверхъестественные прорицания Мухаммеда в Коране и чудеса, зафиксированные в исламском предании Хадис (Bukhari, iii-vi).

Многие мусульмане ссылаются на суру 6 в подтверждение того, что Мухаммед мог творить чудеса. Соответствующий стих гласит: «а если тягостно для тебя их отвращение, то если бы ты мог отыскать расселину или лестницу на небо и пришел бы к ним со знамением!» (Коран, сура 6:35).

Пристальный анализ текста показывает, что здесь нет утверждения о способности Мухаммеда творить чудеса. Прежде всего, это чисто гипотетическая конструкция - «если бы ты мог...». Здесь не сказано, что он действительно мог. Во-вторых, данный отрывок скорее подразумевает, что пророк не в силах был творить чудеса. А иначе откуда бы появилось отвращение из-за этой его неспособности? Если бы он мог совершать чудеса, он с легкостью преодолел бы отвращение людей, которое было для него так «тягостно».

Предполагаемое расщепление Луны.

Многие мусульмане понимают стих Корана 54:1-2 в том смысле, что по велению Мухаммеда Луна на глазах у неверующих раскололась на две половинки. Текст гласит: «Приблизился час (Суда), и раскололся месяц! Но если они видят знамение, то отворачиваются и говорят: «(это всего лишь) колдовство длительное!»» (Коран, сура 54:1-2).

И снова при таком понимании текста возникают проблемы. В этом отрывке Мухаммед не упомянут. Коран не объявляет это чудом, хотя здесь и употреблено слово «знамение» (ayah). Если здесь речь идет о чуде, то это противоречит другим местам Корана, где сказано, что Мухаммед не вызывал подобных сверхъестественных событий в мире природных явлений (ср. Коран, 3:181-184 (3:177-181/181-184)).

Далее, этот отрывок идет раньше, чем те, в которых неверующие просят о знамении. Если бы Мухаммед действительно совершил нечто подобное, это знамение наблюдалось бы повсеместно и было бы с изумлением воспринято во всем мире. Однако никаких свидетельств о таком феномене не осталось (Pfander, 311-12). Даже исламисты считают, что речь здесь идет о воскресении последних дней, а не о чуде во времена Мухаммеда. Предполагается, что фраза «приблизился час (Суда)» относится к концу времен. Время глагола понимается как обычное для арабского языка средство указания на грядущее пророческое событие.

Ночной перелет.

Одно из упомянутых в Коране чудесных событий – это Isra, «ночной перелет» Мухаммеда. Многие мусульмане верят, что Мухаммед, перенесенный в Иерусалим, вознесся на небеса на спине мула. В суре 17 сказано: «хвала тому, кто перенес ночью Своего раба из мечети неприкосновенной в мечеть отдаленнейшую, вокруг которой Мы благословили, чтобы показать ему из Наших знамений» (Коран, сура 17:1). Позднее мусульманская традиция дополнила этот стих, рассказывая, что Мухаммед в сопровождении Гавриила прошел несколько уровней небес. Его приветствовали выдающиеся личности (Адам, Иоанн, Иисус, Иосиф, Енох, Аарон, Моисей и Авраам). Тогда же он упросил Бога изменить заповедь для верующих, чтобы они молились не пятьдесят раз в день, а только пять.

Нет причин видеть в этом тексте фактический рассказ о путешествии на небеса. Многие исламисты и сами не трактуют его таким образом. Знаменитый переводчик Корана Абдулла Юсуф Али (Ali), комментируя этот стих, отмечает: «Он начинается с мистического видения Вознесения святого Пророка; Мухаммед ночью перенесен из священной Мечети (в Мекке) в отдаленнейшую Мечеть (в Иерусалмие) и там увидел некие знамения Божии» (Ali, «Introduction to Sura XVII», 691). Даже согласно одной из древнейших исламских традиций, жена Мухаммеда Айша (A'isha) рассказывала: «Тело апостола оставалось там, где было, но дух его был перенесен в ту ночь Богом» (Ishaq, 183). Даже если это понимать как чудо, не представлено никаких свидетельств для проверки его аутентичности. Согласно собственному исламскому определению подтверждающих знамений, такое чудо не могло бы иметь никакого значения для апологетики.

Победа при Бадре.

Еще одно чудо, часто приписываемое Мухаммеду, - это победа при Бадре (см. Коран, суры 3:119/123; 8:17/17). В суре 5 сказано: «О вы, которые уверовали! Поминайте милость Аллаха вам, когда задумали люди протянуть к вам свои руки, а Он удержал их руки от вас. Бойтесь же Аллаха» (Коран, сура 5:14/11).

Согласно исламской традиции считается, что здесь совершилось несколько чудес, самым значительным из которых стали появление присланных Богом для помощи в битве 3000 ангелов (как говорят, легко узнаваемых по носимым ими тюрбанам) и чудесное спасение Мухаммеда как раз в тот момент, когда какой-то мекканец уже собирался зарубить его своей саблей. В одном из преданий повествуется, что Мухаммед бросил пригорошню песка в мекканское воинство, тем самым ослепив его и вынудив отступить.

Сомнительно, относятся ли все упомянутые тексты к одному и тому же событию. Даже многие исламисты считают, что сура 8 связана с другим случаем и должна пониматься в переносном смысле, как то, что Бог вселил страх в сердце в сердце врага Мухаммеда – Убаи Ибна Халафа (Khalaf) (Pfander, 314). Суру 5 кое-кто тоже считает рассказом о другом эпизоде, возможно, о покушении на жизнь Мухаммеда при Усфане.

Бадр упомянут только в суре 3, и здесь ничего не сказано о чудесах. В лучшем случае она могла бы указывать лишь на провиденциальное попечение Бога о Мухаммеде, а не на сверхъестественное явление. Определенно, в ней не говорится о чуде, которое подтверждало бы пророческое призвание Мухаммеда, так как нет никаких указаний на то, что здесь удовлетворены девять вышеупомянутых критериев.

Если победа при Бадре есть знак божественного одобрения, то почему последующее поражение при Ухуде не расценивается как знак божественного недовольства? Это поражение было столь позорным, что «у Мухаммеда из раны вынули два звена цепочки, и в этом деле он лишился двух передних зубов». Кроме того, трупы мусульман на поле битвы были изувечены врагами. Один из врагов Мухаммеда «нарезал изрядное количество ушей и носов (с трупов мусульманских воинов), чтобы сделать из них ожерелье». Даже Мухаммед Хусейн Хайкаль признает, что тогда «мусульмане потерпели поражение», отмечая также, что «враги упивались своей победой» (Haykal, 266-67). Однако он не считает это сверхъестественным знамением, свидетельствующим о божественном неодобрении. А ведь после битвы при Бадре в Коране самонадеянно заявляется, что последователи Мухаммеда с Божией помощью смогли бы победить вражеское войско, в десять раз превосходящее их по численности (Коран, сура 8:66/65). Но здесь враг превосходил их по численности всего в три раза, как и в выигранной битве при Бадре, однако они потерпели сокрушительное поражение.

Рассечение груди Мухаммеда.

Согласно исламской традиции считается, что при рождении Мухаммеда (или непосредственно перед его вознесением) Гавриил рассек грудь Мухаммеда, вынул и очистил его сердце, затем наполнил его мудростью и вернул на место. Отчасти этот рассказ основан на стихах суры 94, гласящих: «Разве Мы не раскрыли тебе твою грудь? И не сняли с тебя твою ношу? (...) и к твоему Господу устремляйся!» (Коран, сура 94:1,2,8).

Наиболее консервативные исламисты трактуют эти слова как фигуру речи, описывающую великое воодушевление, которое испытывал Мухаммед в свои молодые годы в Мекке. Выдающийся комментатор Корана Али говорит: «Грудь в символическом смысле – это вместилище знаний и высоких чувств любви и преданности» (Ali, The Meaning of the Glorious Qur'an, 2.1755).

Из книги Нормана Л. Гайслера "Энциклопедия христианской апологетики"; "Библия для всех", Санкт-Петербург 2005

воскресенье, 6 января 2008 г.

Мухаммед: предполагаемое призвание Богом

Мухаммед претендовал на то, что стать пророком его призвал Бог. Действительно, он называл себя последним из Божиих пророков на земле, «печатью пророков» (Коран, сура 33:40 {в русском переводе «посланником Аллаха и пророков»}). На предполагаемый божественный источник призвания Мухаммеда мусульмане ссылаются для обоснования того утверждения, что ислам — истинная религия.

Подробности призвания.

Душащий ангел.

По словам Мухаммеда, во время его призвания его душил ангел — трижды. Мухаммед рассказывал об этом ангеле: «он душил меня покрывалом, и я уже уверился, что умру. Тогда он отпустил меня и велел: «ответствуй!» (Iqra)». Пока Мухаммед замялся, ангел ему «еще дважды задал трепку» (Andrae, 43-44). Это выглядит нетривиальной формой принудительного обучения, вряд ли характерной для того милостивого и доброго Бога, Которым мусульмане считают Аллаха, а также не слишком согласуется с их верой в свободу выбора, предоставляемую Аллахом своим созданиям.

Обманывающий бес?

Мухаммед и сам сомневался в божественной подоплеке происходящего с ним. Поначалу он думал, что его морочит джинн, злой дух. Собственно говоря, сначала Мухаммед испытывал смертельный ужас при мысли об источнике его новообретенного откровения, но затем его жена Хадиджа и ее кузина Варака убедили его, что это откровение — такое же, как у Моисея, и что Мухаммед тоже будет пророком своего народа. Один из самых уважаемых современных мусульманских биографов Мухаммеда, Мухаммед Хусейн Хайкаль выразительно описывает страхи Мухаммеда, не одержим ли он бесами:

«В приступе паники Мухаммед вскочил, вопрошая себя: «Что это было? Не началась ли у меня одержимость бесами, которой я всегда боялся? Мухаммед взглянул вправо и взглянул влево, но не увидел ничего. Мгновение он стоял так, переполненный ужасом и благоговейным трепетом. Мухаммед опасался, что в пещере его могут выследить, и ему придется бежать, так и не узнав, что же он видел» (Haykal, 74).»

Как отмечает Хайкаль, Мухаммед и раньше опасался одержимости бесами, но его жена Хадиджа сумела его переубедить. Ибо, «как и в предыдущих случаях, когда Мухаммед боялся одержимости бесами, она сейчас твердо его поддерживала и отметала малейшие сомнения». Так, «с почтением, даже с благоговением, она сказала ему: «Радость для сестры моей! Будь тверд. Именем того, кто владеет душой Хадиджи, я молюсь и надеюсь, что ты будешь Пророком нашего народа. Именем Бога, Который тебя не оставит»» (ibid., 75). По сути дела, описываемые Хайкалем обстоятельства получения Мухаммедом «откровения» соответствуют опыту других медиумов. Хайкаль повествует об откровении, снявшем подозрения в виновности с одной из жен Мухаммеда:

«Мухаммед так и лежал на том же месте, когда откровение пришло к нему, сопровождаемое обычным приступом. Он распростерся на своем покрывале, а под головой у него была подушка. Айша (его жена) позднее рассказывала: «Думая, что сейчас должно совершиться что-то зловещее, каждый из находящихся в помещении ощущал ужас — за исключением меня, я-то ничего не боялась, так как знала, что невиновна (...)» Мухаммед, придя в себя, сел и стал утирать лоб, на котором выступили бисеринки пота (ibid., 337).»

Молчание и подавленость.

Пятном на предполагаемое божественное происхождение его проповеди ложится и тот факт, что за всем этим последовал долгий период молчания, длившийся, согласно некоторым сведениям, примерно три года, на протяжении которых Мухаммед погрузился в глубины отчаяния, чувствуя свою оставленность Богом и подумывая о самоубийстве. Подобные факты как-то не вяжутся с представлениями о божественном призвании.

Сатанинское «откровение».

Еще в одном случае Мухаммед изложил откровение, которое, как он думал, было от Бога., но позже изменил его, заявив, что сатана вставил в текст искаженные стихи. Бог сказал пророку: «Они — только имена, которыми вы сами назвали, - вы и родители ваши. Аллах не посылал с ними никакого знамения» (Коран, сура 53:23; ср. Коран, сура 22:50/51). Но, к сожалению, человеческие заблуждения всегда возможны. Сами мусульмане убеждены, что все притязания на откровение, противоречащие Корану, проистекают из заблуждения. В связи с этим уместно задать вопрос, не рассмотреть ли мусульманам всерьез возможность того, что первое впечатление Мухаммеда было правильным и его действительно морочил бес. Мусульмане признают, что сатана реален и что он — великий мастер обмана. С какой тогда стати исключать возможность того, что сам Мухаммед был обманут, как он поначалу и думал?

Человеческие источники Корана.

И наконец, некоторые критики вообще не усматривают ничего сверхъестественного в источнике идей Мухаммеда, отмечая, что для подавляющего большинства идей Корана известны их иудейские, христианские и языческие источники. Даже знаменитый биограф Мухаммеда Хайкаль нечаянно указывает на один из возможных источников «откровения» у Мухаммеда. Он пишет:

«У арабов от природы сильно развито воображение. Араб, при том образе жизни, который он ведет под пустынным небосводом, постоянно перемещаясь в поисках пастбищ и возможностей для торговли и будучи постоянно вынужденным иметь дело с крайностями, преувеличениями и даже с ложью, обычно сопутствующими коммерции, неизбежно упражняет свое воображение и культивирует его во всякий момент, к добру ли это будет или к худу, к войне или к миру (ibid., 319).»

Из книги Нормана Л. Гайслера "Энциклопедия христианской апологетики"; "Библия для всех", Санкт-Петербург 2005


суббота, 5 января 2008 г.

Мухаммед: личные качества

Считается, что Мухаммед был, в общем и целом, нравственным человеком. Многие мусульмане считают, что он служил эталонным примером нравственности. Согласно их заявлениям, «Мухаммед остается в истории лучшим образцом человека благочестивого и безупречного. Он — живое доказательство того, каким может быть человек и чего способен достичь в сфере совершенства и добродетели» (Abdalati, 8). Это, как утверждается, есть главное свидетельство того, что Мухаммед — несравненный пророк Божий (Pfander, 225-26).
Существует, однако, ряд моментов, порождающих вопросы относительно нравственного совершенства Мухаммеда.

Оценка личных качеств Мухаммеда

Многоженство.

Как гласит Коран, мужчине можно иметь до четырех жен (Коран, сура 4:3/3). В иудейско-христианской традиции многоженство считается нравственно неприемлемым. Хотя Бог дозволял его, наряду с другими человеческими слабостями и грехами, Он нигде его не одобрял. В Коране, однако, многоженство недвусмысленно санкционируется, и указано, что мужчина может завести себе до четырех жен, если в состоянии их содержать. Сура 4:3 гласит: «женитесь на тех, что приятны вам, женщинах — и двух, и трех, и четырех».
Биограф Мухаммеда Мухаммед Хусейн Хайкаль рассказывает, что взаимоотношения Мухаммеда с его женами уже сами по себе являются сильным доводом против многоженства. Его жены доходили до того, что строили против него заговор. И это вполне понятно, если учесть, что Мухаммед нередко полностью игнорировал некоторых своих жен и во многих случаях избегал других (ibid., 436). Биограф добавляет: «Действительно, предпочтение, оказываемое части его жен, породило такие разногласия и враждебность среди «Матерей верующих», что Мухаммед однажды подумывал о разводе с некоторыми из них» (ibid., 437).
И даже если многоженство, как учит Коран, считать нравственно приемлимым, остается еще ряд серьезных проблем. Мухаммед получил от Бога откровение, что у мужчины должно быть не более четырех жен одновременно, однако у самого пророка их было много больше. Один мусульманский апологет Мухаммеда в книге «Пророк ислама как идеальный муж» признает, что у тогт было пятнадцать жен. Однако другим Мухаммед говорил, что им дозволено только четыре жены. Как может человек быть идеальным образцом нравственности и не следовать одному из основных законов, который сам и установил для других в качестве Божиего откровения?
Ответ мусульман неубедителен. Дескать Мухаммед получил «откровение», что Бог делает лично для него исключение, не распространяющееся больше ни на кого. Мухаммед ссылается на услышанные им слова Бога: «О пророк, Мы разрешили тебе твоими женами тех, которым ты дал их награду ... и верующую женщину, если она отдала самое себя пророку, если пророк пожелает жениться на ней», однако сразу и уточняет — все это «исключительно для тебя, помимо верующих» (Коран, сура 33:49/50).
Далее, Мухаммед заявил о божественном освобождении себя от еще одного закона, требующего отдавать каждой жене супружеский долг «по справедливости». Муж должен соблюдать в этом вопросе установленную для его жен очередность. Мухаммед же настаивал, что Бог разрешил ему обладать любой из жен, которую он захочет и когда захочет: «Ты можешь отсрочить той из них, кому ты желаешь, и дать приют той, кому желаешь и кого захочешь из тех, что ты отстранил» (Коран, сура 33:51). Но, по всей видимости, даже Бог вынужден был как-то вводить в рамки любовь Мухаммеда к женщинам. Ибо в конце концов тот получил откровение, гласящее: «После этого тебе не дозволяется больше женщины и (нельзя) заменять их другими женами, хотя бы тебя поражала их красота» (Коран, сура 33:52). Знакомство с фактами любвеобильности и непостоянства Мухаммеда заставляет удивляться, как можно видеть в нем пример нравственного совершенства и идеального мужа.

Стиль обращения с женщинами.


Коран и предание Хадис отводят женщине статус низшего существа. Превосходство мужчин выводят непосредственно из предписаний Корана. Как уже отмечалось, мужчина может завести до четырех жен, но женщине нельзя иметь несколько мужей. В суре 2 мужчине открыто предоставляется право разводиться со своими женами, однако женщинам в равных правах отказано: «Мужьям над ними — степень (преимущества)» (Коран, сура 2:228).
Мухаммед дозволил избить служанку, чтобы выпытать у нее правду. «Позвали служанку, и Али (Ali) сразу в нее вцепился и бил ее больно и долго, требуя, чтобы она сказала правду Пророку Божиему» (Haykal, 336). Согласно Корану, муж вправе избивать своих жен. В суре 4 сказано: «Мужья стоят над женами за то, что Аллах дал одним преимущество перед другими ... А тех, непокорности которых вы боитесь, увещайте и покидайте их на ложах и ударяйте их» (Коран, сура 4:38/34). Юсуф Али (Ali) пытается смягчить этот стих, добавляя слово «слегка», которого нет в арабском оригинале.
Мусульманские женщины должны носить чадру, держаться сзади и на молитве преклонять колени позади мужа. В гражданских делах требуется свидетельство не менее двух женщин, хотя свидетельства одного мужчины оказывается вполне достаточно (Abdalati, 189-91).
В хадисах из собрания Sahih Аль-Бухари мы встречаем следующее повествование, характеризующее статус женщины:
Рассказано Ибн Аббасом (Abbas): Пророк сказал «мне было дано увидеть преисподнюю и то, что большинство обитающих в ней — женщины, оказавшиеся неблагодарными». Его спросили: «они не верили Аллаху?» (или: они были неблагодарны по отношению к Аллаху?»), Он ответил: «они были неблагодарны по отношению к своим мужьям, не имели благодарности за любовь и добро (дела милосердия), проявленные к ним» (Bukhari, 1.29).
С учетом всего изложенного совершенно невероятно звучат такие слова мусульманских апологетов: «очевидно, Мухаммед не только уважал женщину больше, нежели любой другой мужчина, но и поднял ее до положения, по праву ей принадлежащего, - достижение, на которое до сих пор оказался способен один только Мухаммед» (Haykal, 298). Еще один мусульманский автор пишет: «Ислам дал женщине права и привилегии, которых она никогда не знала в других религиях и конституционных системах» (Abdalati, 184).

Нравственные дефекты Мухаммеда.

Мухаммед был далеко не безгрешен. Даже в Коране рассказывается, что ему приходилось просить у Бога прощения за свои дела. В суре 40 Бог говорит ему: «Терпи же! Поистине, обещание Аллаха — истина; проси прощения за грех твой» (Коран, сура 40:57/55). В другом случае Бог сказал Мухаммеду: «Знай же, что нет божества, кроме Аллаха, и проси прощения твоему греху и для верующих — мужчин и женщин» (Коран, сура 47:21/19).
По поводу одного эпизода Хайкаль говорит прямо: «Мухаммед действительно совершил ошибку, когда разгневался в ответ на просьбу (слепого нищего) Ибна Умма Мактума (Maktum) и прогнал его (...) в этом случае он (Мухаммед) оказался столь же несовершенен, как и любой другой человек» (Haykal, 134). Но тогда трудно поверить, что Мухаммеда стоит так превозносить. Насколько бы выше ни была мораль Мухаммеда во многие другие дни его жизни, он далек от идеального образца для всех людей и во все времена, каковым его почитает множество мусульман. В отличии от Иисуса евангелий он, безусловно, не рискнул бы обратиться к своим недругам с вопросом: «Кто из вас обличит Меня в неправде?» (Ин. 8:46).

Священная война.

Мухаммед верил в "джихад". Он заповедовал своим последователям в качестве божественного откровения: "сражайтсь на пути Аллаха!" (Коран, сура 2:245/244). Далее он говорит: "избивайте многобожников, где их найдете" (Коран, сура 9:5). И "когда вы встретите тех, которые не уверовали, то - удар мечом по шее" (Коран, сура 47:4). В общем случае мусульманам предписывается: "сражайтесь с теми, кто не верует в Аллаха и в последний день" (Коран, сура 9:29). Естественно, ведь рай обещан тем, кто сражается на пути Аллаха. В суре 3 сказано: "тем, которые были изгнаны из своих жилищ, и были подвергнуты страданиям на Моем пути, и сражались, и были убиты, - Я очищу их дурные деяния и введу их в сады, где внизу текут реки, - в награду от Аллаха, а у Аллаха - хорошая награда!" (Коран, сура 3:194-195/195; ср. Коран, сура 2:245/244; 4:97/95). Эти "священные войны" предпринимались "на пути Аллаха" (ср. Коран, сура 2:245/244) против "неверных".

Этическая беспринципность.

Мухаммед санкционировал ограбление своими последователями торговых караванов вблизи Мекки (Haykal, 357f.). Пророк лично возглавил три таких рейда. Безусловно, цель этих налетов заключалась не только в том, чтобы приобрести материальные выгоды, но и в том, чтобы произвести на мекканцев впечатление растущей силой ислама. Критики ислама относятся к этим экспроприациям с большим сомнением. Подобные действия бросают черную тень на предполагаемый высоконравственный образ пророка Мухаммеда.
Еще в одном эпизоде Мухаммед одобрил ложь своего последователя врагу по имени Халид (Khalid), которого мусульмане намеревались убить. Затем в присутствии жен Халида «он напал на него с мечом и убил его. Жены Халида, единственные свидетели происшедшего, зарыдали, оплакивая его» (Haykal, 273).
В другом случае Мухаммед не погнушался политически мотивированным убийством. Когда знаменитый иудей Кааб Ибн Аль-Ашраф (Ashraf) принялся возбуждать недовольство Мухаммедом и сочинил о нем сатирическую поэму, тот во всеуслышание задал вопрос: «кто избавит меня от Кааба?» Незамедлительно вызвались четыре добровольца, которые вскоре вернулись к Мухаммеду с головой Кааба в руках (Gudel, 74). Хайкаль признает в своей книге «Жизнь Мухаммеда» (The Life of Muhammad) много фактов подобных политических убийств. Об одном из них он пишет: «Пророк приказал казнить Укбаха Ибна Абу Муайта (Muayt). Когда же Укбах взмолился: «а кто позаботитсяо моих детях, о, Мухаммед?», Мухаммед ответил «огонь»» (Haykal, 234; ср. Haykal, 236, 237, 243).
И в самом Коране нам сообщается, что Мухаммед не прочь был нарушать свои клятвы, если видел в этом выгоду для себя. Он даже получил «откровение» о нарушении освященного временем обязательства избегать кровопролития во время священного месяца паломничества: «Спрашивают они тебя о запретном месяце — сражения в нем. Скажи: «сражение в нем велико, а отвращение от пути Аллаха, неверие в него и запретную мечеть и изгнание оттуда ее обитателей — еще больше пред Аллахом»» (Коран, сура 2:214/217). И еще раз: «Аллах установил для вас (, люди,) разрешение ваших клятв (в некоторых случаях)» (Коран, сура 66:2). Нравственная жизнь Мухаммеда характеризовалась иногда не принципиальностью, а крайней беспринципностью.

Мстительность.

По меньшей мере в двух случаях Мухаммед инспирировал убийство людей за сочинение высмеивающих его поэм. Такую непомерно жестокую реакцию на осмеяние пытается оправдать Хайкаль: «Для человека, подобного Мухаммеду, успешность усилий которого в огромной степени зависела от достигнутого им уважения среди людей, злобные сатирические стихи могли оказаться более опасными, чем проигранная битва» (Gudel, 74). Но ведь такая этика — прагматическая, в духе «цель оправдывает средства».
И хотя «мусульмане всегда были против умерщвления женщин и детей при любых обстоятельствах», Хайкаль тем не менее рассказывает: «Еврейская женщина была казнена за то, что убила мусульманина, сбросив ему на голову большой камень» (Haykal, 314). В другом случае две рабыни, предположительно распевавшие песенку против Мухаммеда, были казнены вместе со своим хозяином (ibid., 410). Когда возникло подозрение, что одна женщина по имени Абу Афк ('Afk) оскорбила Мухаммеда (стишками), некий приверженец Мухаммеда «напал ночью на нее, окруженную детьми, одного из которых она кормила грудью (...) Оторвав ребенка от матери, он убил свою жертву» (Haykal, 243).
Усердие, с которым поборники пророка Мухаммеда готовы были убивать во имя его, беспримерно, Хайкаль приводит слова одного такого ревнителя, который убил бы свою дочь по приказу Мухаммеда. Уммар Ибн Аль-Хаттаб (Khattab) фанатично воскликнул: «Во имя Аллаха, если бы он (Мухаммед) попросил меня отрубить ей голову, я исполнил бы это без колебаний» (Haykal, 439).

Безжалостность.

Мухаммед обратил свой гнев на последний еврейский род в Медине по подозрению, что тот участвует в заговоре против Мухаммеда, объединившись с его врагами из Мекки. В отличие от предыдущих репрессий против двух еврейских родов, просто изгнанных из города, на этот раз все мужчины рода были убиты, а все женщины и дети проданы в рабство. В попытке оправдать это говорят, что «жестокость Мухаммеда по отношению к евреям необходимо рассматривать с учетом того факта, что их презрение и неприязнь стали величайшим разочарованием в его жизни, а в какой-то момент они угрожали полностью уничтожить его авторитет в качестве пророка» (Andrae, 155-56). Несмотря на все эти свидетельства против Мухаммеда, один из апологетов ислама заявляет, что «даже будь их обвинения верны, мы все равно отвергли бы их, ответив тем простым доводом, что великое стоит выше закона» (Haykal, 298)!

Заключение

Мусульмане выдвигают немалые претензии относительно личных качеств Мухаммеда, даже приписывают ему нравственное совершенство. Тем не менее сведения о Мухаммеде, даже из Корана и мусульманского предания (Хадис), никак не подтверждают подобные притязания. Хотя в повседневной жизни Мухаммеда в общем и целом можно назвать человеком нравственным, его учение, одобряемые им действия и его собственная деятельность характеризуется моральными изъянами. Не существует свидетельств того, чтобы в нравственном отношении он превосходил самого обычного человека. Фактически, имеющиеся свидетельства указывают на прямо противоположное. В отличие от этого, жизнь Христа была нравственно безупречна.

Из книги Нормана Л. Гайслера "Энциклопедия христианской апологетики"; "Библия для всех", Санкт-Петербург 2005