Лютеранство

Лютеране исповедуют веру апостольской Христианской Церкви, изложенную в трех Экуменических или Кафолических Символах веры. А именно, что существует один настоящий Бог в трёх Ипостасях: Отец, Сын, и Святой Дух.

Лютеране исповедуют, что, после грехопадения Адама, все люди рождаются грешными, т.е. в состоянии прирожденной неспособности не нарушать Божью волю. Посему, неизбежно все они накликают на себя Божье осуждение, перед которым никто из людей не в состоянии оправдаться своими собственными силами или поступками.

Лютеране верят, что, по благому Божьему промыслу, Сын Божий был зачат от Святого Духа и родился от Девы Марии для спасения людей. Он – Иисус Христос – будучи одновременно настоящим Богом и настоящим человеком, умер на кресте, ставши жертвою и искуплением за все людские грехи перед Богом Отцом; Он воскрес, взошел на небо, и придет на землю снова – судить живых и мёртвых.

Лютеране верят, что люди могут быть спасены только по божему милосердию, благодаря жертве Христа, и только через свою веру в Христа. Лютеране верят, что это спасение, как дар, даётся даром через действие Святого Духа, когда Церковь Христовая объявляет Евангелие и уделяет Таинства. Лютеране верят, что в Таинстве Св. Крещения свершается возрождение Святым Духом, а в Таинстве Алтаря (Св. Причастии) даются и принимаются реально-присутствующие Тело и Кровь Христа под двумя видами – хлеба и вина.

Во времена Реформации, принципы этого «евангелического» вероучения были кратко изложены в пяти латинских выражениях с “sola” – что значит «одна», «только», «единственно»:

• Sola Gratia – «Одной благодатью»: Люди могут быть приняты в жизнь вечную с Богом исключительно по Божьей милости, выраженной в спасительной миссии Христа. Люди отнюдь не могут заслужить этот бесконечный дар Божьей благодати никакими своими делами или поступками.
• Sola Fide – «Одной верою»: Человек получает благодеяние Христового искупления грехов перед Богом только через веру в то, что он принят в такую Божью милость, т.е. через веру в Евангелие Христово. Эта вера является не нашей заслугой, а действием Святого Духа и даром Божьим – при чём человек имеет свободную волю и способность отвергнуть этот дар.
• Sola Scriptura – «Одно Св. Писание»: Согласно лютеранского вероучения, Святая Библия, данная нам и сохраненная Церковью, является «единственным судьёй, нормой и правилом, согласно которого, как на пробном камне, надлежит испытывать и оценивать все догмы» («Формула Согласия», 1–7). Поскольку Св. Писание было написано по вдохновению Св. Духа, то его текст, первоначально записанный через избранных Богом святых людей, является точным и безошибочным выражением божественной воли.

В отличие от тех, кто отвергают или считают неважным всё, что прямо не предписано в каноне Св. Писания – либо готовы вводить любые новизны, что только текстом Св. Писания прямо не запрещается, лютеранство – основываясь на Св. Писании как на критерии и «пробном камне» или «норме нормирующей» (лат. “norma normans”) – принимает во внимание также и соборность (кафоличность) Св. Предания («Традиции») в качестве «нормы, нормированной» вышеупомянутым критерием Библии (лат. “norma normata”). Ибо хотя Св. Писание действительно дано нам как свод знания о Божественном откровении, необходимого для сохранения правильной христианской веры, однако из самого Св. Писания следует, что не всегда всё учение апостолов излагалось письменно (напр. 2 Фес. 2:15; 3 Ио. 13–14). Эти неписанные апостольские наставления передавались первоночально устно, в виде живого единогласного Св. Предания (либо «Традиции») Соборной (Кафолической) Христианской Церкви Запада и Востока. Но поскольку вся первоначальная подлинная апостольская наука была, безусловно, всегда в согласии с писаным апостольским божественным откровением, то критерий Св. Писания и далее позволяет оценивать те учения, свидетельствами за или против коих может служить только лишь Соборная апостольская Традиция Церкви.

Так, согласно «Формулы Согласия» (1:3), «в древней Церкви были составлены Символы, т.е. краткие и категорические исповедания веры, содержащие единогласное Соборное христианское согласие и исповедание веры правоверной и истинной Церкви...: мы заявляем о своей верности им». Подобным образом, в споре с сектантами о правильности крещения детей – что действительно нелегко вывести непосредственно из текста Св. Писания – Мартин Лютер ссылался в т.ч. и на довод вселенского соборного «опыта Церкви», созвучного со Св. Писанием. В целом, «Аугсбургское Исповедание веры» утверждает (арт. XXVIII-Закл.), что «в учении и обрядах мы не принимаем ничего противного Св. Писанию или Кафолической Церкви. Ибо очевидно, что мы приложили усилия, дабы новые и безбожные учения не закрались в наши церкви»; с точки зрения сторонников Реформации, новые и противоречащие Библии учения (вроде обязательного целибата свяшенников) изобретал именно Рим.

Таким образом, критерий Св. Писания в лютеранском понимании приемлит такие древние единогласные учения Соборной Церкви Востока и Запада, верить в которые буква Св. Писания хотя и не предписывает, но целиком допускает: напр. учение о том, что Богородица и после рождения Христа оставалась Девою. Однако для обоснования приемлимости в Церкви таких новотворств, как священническая ординацияженщин, требовалось бы доказать, будто учение, согласно которому литургическое служение в Церкви возлагается именно на мужчин – существующее со времен апостольских и древлехристианских единогласно во всей Соборной Церкви Востока и Запада – действительно противоречит критерию Св. Писания, что не представляется возможным.

В XVI в. Лютеранская Церковь подытожила учения, согласные со Св. Писанием, дабы ясно противопоставить их важнейшим неверным и противоречащим Библии учениям той эпохи, в собрании Исповеданий христианской веры (Libri Symbolici). Вместе с тремя древними Символами Веры, в число этих исповеданий вошли Большой и Малый Катехизисы Лютера, неизменное Аугсбургское Исповедание и его Апология, Шмалькальденские Статьи веры, Формула Согласия. В 1580 г. они были собраны в Книге Согласия, которая стала обязательным выражением лютеранского вероучения (в почти всех лютеранских церквах мира).

Вероисповедные документы лютеранства не ставятся однако на один уровень с Библией, ибо – как объясняют классики лютеранской догматики – изложенным в этих трактатах статьям веры надлежит верить только и именно потому, что (лат. quia) они находятся в согласии со Св. Писанием (Johann Gerhard, Theolog. Disputat.).

• Solo Christo – «Единственно во Христе»: Иисус Христос, который действительно объединил божественную и человеческую природы в одной Своей Ипостаси, является единственной нашей надеждой на Божью милость, а также предметом нашей веры, которая необходима для спасения. Ибо только во Христе и только через Христа мы можем быть спасены. Один Христос победил для нас смерть, и только Он один даёт жизнь с Богом тем, кто с верою к нему обращается.
• Soli Deo Gloria! – «Одному Богу слава!» Хотя память Богородицы и других святых людей Божьих дорога всем настоящим христианам, a почитание святых полезно для воспитания и укрепления нашей веры – т.е. для благодарности Богу, как примеры благочестивой жизни, а также как свидетельства благодеяний и благодати Божьей для искренне в Него верующих (Апология Аугсб. Исп., XXI: 4–6) – однако, согласно Св. Писанию, только Богу одному надлежит восславление и поклонение, Ему одному надлежит молитва и только Его следует молитвенно призывать, через Иисуса Христа, Господа нашего. (См. Аугсбургское Исповедание, XXI; Апология Аугсб. Исп., XXI, 31).

Лютеране верят, согласно древним Экуменическим [Вселенским] Символам Веры, в Единую Святую Кафолическую (т.е. «Вселенскую», «Соборную») и Апостольскую Церковь, в евангельском понимании, и признают сабя частью этой Церкви. Мартин Лютер учил, что «тому, кто желает найти Христа, необходимо прежде найти Церковь»; «тот, кто хочет узнать что-либо о Христе, должен не доверяться в этом себе самому и не строить мостов на небо своим умом, но он должен прийти к Церкви, посещать и спрашивать об этом Церковь... Ибо вне Христианской Церкви нет правды, нет Христа, нет спасения» (М. Лютер, Проповедь на Рождество, из «Вартбургской постилли» 1521–1522 г). Лютеранские церкви сохраняют служение надлежаще-призванного (рукоположенного) священства, исповедуют Власть Ключей (исповедь и отпущение грехов), а также Таинства св. Крещения и св. Причастия, как средства Божьей благодати (Аугсб. Исп., арт. 5).

Лютеране празднуют Литургию, как наивысшую Божественную службу, включая исповедь и отпущение грехов, благословениями знаком св. креста, традиционными литургическими песнопениями (Kyrie, Gloria, Sanctus, Agnus Dei).

Таким образом, в христианстве лютеранского исповедания органически и надлежаще сочетаются как апостольское евангелическое учение – так и преемственность подлинного кафолического Предания (Традиции) Христианской Церкви.

"Различие между Законом и Евангелием" Мартин Лютер

Проповедь Мартина Лютера 1 января 1532 года

Гал. 3:23-24. "А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того времени, как надлежало открыться вере. Итак, закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою..." 

1. Вот, что имеет ввиду св. Павел: во всем христианском мире проповедники, а также слушатели должны преподавать и сохранять ясное различие между Законом и Евангелием, между делами и верой. Так он увещевал Тимофея, призывая его (2 Тим. 2:15) "верно преподавать (различать) слово истины. Различение между Законом и Евангелием есть высшее искусство в христианском мире, которое должен признавать, знать и иметь каждый, кому дорого имя христианина. Там, где оно отсутствует, невозможно сказать, кто является христианином, а кто язычником или иудеем. Вот как много поставлено на карту в этом различии. 

2. Вот почему Св.Павел решительно настаивает на том, чтобы среди христиан эти два учения, Закон и Евангелие были хорошо и истинно отделены друг от друга. Оба они есть Слово Божие; Закон (или Десять Заповедей) и Евангелие. Оба были даны Богом: Евангелие изначально в Раю, Закон на горе Синай. Вот почему так важно истинно различать эти два слова и не смешивать их вместе. Иначе вы не сможете иметь и поддерживать правильное понимание каждого из них. Наоборот, когда вы думаете, что имеете и то и другое, у вас не будет ни одного из них. 

3. При господстве папства был достигнут момент, когда ни сам Папа, ни кто-либо из его ученых, кардиналов, епископов или университетов вовсе не знали, что такое Закон или Евангелие. Они никогда не чувствовали и не давали понять ни в одной из своих книг, как одно следует отличать от другого - как доктрину Закона должно и можно отделить от Евангелия. По этой причине, их вера есть в лучшем случае турецкая вера, основанная лишь на сухой букве Закона и на внешних поступках деяния и недеяния, таких как "Не убивай" и "Не кради". Они придерживаются взгляда, что Закон удовлетворен, если человек не пользуется кулаком для убийства, не крадет чье-то имущество, и тому подобное. Короче говоря, они верят, что некое внешнее благочестие есть праведность, которая устоит перед Богом и т.д. Но такая доктрина и вера является ложной и неправильной, хотя совершенные дела сами по себе хороши и были заповеданы Богом. Ибо Закон требует намного более высокой праведности, чем та, которая основана на внешних добродетелях и благочестии; тогда, как Евангелие благодати и прощения грехов полностью сбито на землю их учением. Ибо, хотя не красть и не совершать убийства есть правильное поведение, предписанное Законом, оно все же есть не более, чем благочестие язычников, которым не удается достичь праведности, требуемой Законом. И оно еще в меньшей степени может сравниться с прощением грехов, которому учит и которое провозглашает Евангелие. 

4. Поэтому, крайне необходимо правильно и должным образом различать эти два слова, различные по роду. Когда это не делается, нельзя понять ни Закон, ни Евангелие, и совесть должна погибнуть в слепоте и заблуждении. Ибо Закон имеет свой конечный пункт, определяющий, как далеко следует идти и чего достичь, а именно, испугать нераскаявшегося гневом и недовольством Божьим и направить их ко Христу. Также и Евангелие имеет свое уникальное служение и функцию: проповедовать прощение грехов встревоженной совести. Не будем же извращать учение, смешивая эти два в одно или по ошибке используя одно вместо другого. Ибо Закон и Евангелие - оба воистину есть слово Божие; но они не являются одной доктриной. Это так же, как слово Божие в Исх. 20:12 "Почитай отца твоего и мать твою" и в Еф. 6:4: "Отцы, воспитывайте детей ваших в учении и наставлении Господнем". Поскольку эти два слова не обращены к одному и тому же призванию и одним и тем же лицам, какой хаос последовал бы, если бы их смешали вместе на основании того, что "все это есть Слово Божие"! Тогда сын захотел бы быть отцом, а отец захотел бы быть сыном. Мать захотела бы быть дочерью, а дочь - быть матерью. Но в этом нет ни складу, ни ладу, и это - нетерпимо. Отец должен делать то, что Бог поручил и повелел ему делать. Также пусть сын будет верен своему призванию. Таким образом, правильно различаются и распределяются обязанности и функции. Также, матери в семье приличествует рождать детей, вскармливать и воспитывать их; а мужу заботиться о своих домашних и слугах и верно управлять ими, но не рождать детей и не работать по дому, уходу за больными и т.д. Когда кто-нибудь начинает вмешиваться в служение, предписанное другому, или пытается взять его на себя и присоединить к своему служению, к какому хаосу и неразберихе это вскоре приведет? Слово нужно правильно различать, так, чтобы каждый присматривал за тем, к чему он был призван и что ему было поручено, остается с этим и не заходит дальше. Так он не заблудится. 

5. Именно это, а ничто другое, привело Томаса Мюнцера к таким ужасным бедам. Он читал в Книгах Царств о том, как Давид убивал нечестивых мечом; как Иисус Навин уничтожал хананеев, хеттеев и другие безбожные народы, жившие в стране Ханаан и т.д. Обнаружив это слово в Писании, он на его основании пришел к выводу, что все мы должны поступать так же. Мы должны сокрушать царей и правящих князей, потому, что у нас есть этот пример. Но Мюнцер заблуждался в том, что не мог правильно различать слово. Иначе, он должен был бы сказать себе: "Да, Давид вел войны. Но Давид ли я? То слово, которое сказало Давиду вести войны, обращено не ко мне. Он получил повеление воевать и убивать царей; я получил повеление проповедовать. Мюнцеру следовало бы оставить битвы в покое, взойти на кафедру, и учить чистому Евангелию, как заповедал Христос: "Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари" (Мк. 16:15). Если бы он поступил так, у нас бы не было такого ужасного учения и восстания. Давиду, а не Мюнцеру, было сказано: "Ты должен защищать праведных, поражать нечестивых мечом, поддерживать мир и т.д.". Но если бы Давид пренебрег этими обязанностями и стал бы вторгаться в служение священника, и если бы я бросил проповедовать и взял бы меч, и так смешал бы все, какое достойное правительство и высокое искусство было бы у нас? Возможно оно сгодилось бы для скотного двора. 

6. Поэтому, я говорю снова: правильное отделение Закона и Евангелия друг от друга - это очень высокое искусство, поскольку необходимо также поступать и с заповедями (которые все включаются в одно слово "Закон"). Мы должны отличать одно от другого, если мы не хотим, чтобы все целиком и полностью смешалось - и потому, что все равно есть неудачи и недостатки, даже, когда делаются все правильные и надлежащие различия. 

7. Поэтому, существует серьезное непонимание и, конечно же глупость, когда кто-нибудь умоляет: "Это слово Божие, это слово Божие, поэтому это верно и т.д.". Не все Слово Божие однородно; оно различного рода. Закон - это слово, отличающееся от Евангелия. Так же законы или заповеди не все однородны. Слово Божие, "Защищай праведных, наказывай нечестивых" не относится ко мне. Также, как и слово "рождай детей, вскармливай их, подметай пол, ухаживай за больными и т.д.", которые относятся лишь к женщинам. Так же "Ты должен проповедовать, ты должен преподавать Таинства" относится не к женщинам, а к мужчинам, призванным на это служение. 

8. Наши "энтузиасты" вовсе ничего не знают об этом различии - ни о том, как его делать, ни о том, каково это различие в теории или на практике. Один закон противопоставляется другому на основе того, что один - это в той же мере закон, как и другой. Однако, имея дело с законами, необходимо отличать их друг от друга и правильно обращать внимание на тех людей, на кого направлен закон. Значит, насколько более важно проводить различие между Законом и Евангелием. Поэтому, каждому, кто хорошо знает это искусство отделения Закона от Евангелия следует дать почетное место в комнате и назвать доктором Священного Писания. Ибо невозможно проводить это различие без Святого Духа. Я испытываю в само себе и каждый день вижу в других, как трудно отделять доктрины Закона и Евангелия друг от друга. Учителем и Господом в этом должен быть Святой Дух, иначе ни один человек на земле не мог бы понять это различие или учить ему. Таким образом. ни один папист, ни один ложный христианин, ни один "энтузиаст" не способен отделить Закон и Евангелие друг от друга, особенно когда речь идет об определении того, чем является каждое из них. 

Нам следует понять, что "Закон" означает ничто иное, как Божие Слово и повеление, в котором Он указывает нам, что делать и чего не делать, и требует от нас послушания или "дела". Это легко понять как утверждение о том, что придает Закону его характер, но очень трудно в смысле его цели и ограничений. Отдельные законы или заповеди, имеющие отношение к делам, которые Бог требует от всех людей по-разному, на основании того, кто они такие, их положения в обществе, их служения, возраста и других обстоятельств, являются разнообразными. Они говорят каждому человеку, что Бог возложил на него и требует от него в соответствии с его природой и предписанным служением. Женщина должна заботиться о детях, предоставляя главе семьи брать на себя руководство. Это ее заповедь. Слуга должен повиноваться своему хозяину и делать все прочее, что относится к работе слуги. Также и для служанки есть свои указания. Однако, всеобщий закон, относящийся к нам всем, как к людям, таков (Мф. 22:39): "Возлюби ближнего своего, как самого себя", утешай его и помогай ему в нуждах, какими бы они ни были. Если он голоден, накорми его; если он наг, одень его; и все тому подобное. Это означает дать Закону его истинные границы и отграничить его от Евангелия. 

Закон, по названию и фактически, есть то, что вынуждает нас делать наши дела. 

С другой стороны, Евангелие или вера есть доктрина Слова Божия, которая не требует наших дел. Она не повелевает нам что-то делать. Наоборот, оно предлагает нам просто принять предложенную благодать прощения грехов и вечной жизни и дает это нам. Это значит, что мы ничего не делаем; просто получаем, и позволяем, чтобы нам дали то, что нам обещано и передано в Слове; то, что Бог обещает и позволяет Своим слугам сказать вам: "Я даю вам это и это и т.д.". Например, в Крещении, которое есть не мое деяние или труд, но Божие слово и дело, Бог обращается ко мне и говорит: "Остановись прямо сейчас; Я крещу тебя, Я омываю тебя от всех твоих грехов; прими это; это для тебя". Если сейчас вы креститесь, что же вы делаете, кроме, чем получаете и принимаете бесплатный Божий дар? Так что вот, в чем различие между Законом и Евангелием. Закон вынуждает нас делать то, что нам предназначено; он требует, чтобы мы выполняли свой долг перед Богом и ближним. С другой стороны, в Евангелии мы призваны к дару милостыни, к обильному воздаянию милосердия, где нам следует получить и принять Божие расположение и вечное спасение. 

9. Таким образом, это различие легко заметить. Евангелие предлагает нам прийти к Божьему дару и подарку, к Его помощи и Его спасению. Мы просто протягиваем нищенскую суму и нам подают. С другой стороны, Закон не дает нам ничего; он лишь требует и отнимает от нас. Итак, здесь у нас эта пара, даяние и отнятие, которые далеко отделены друг от друга. Когда мне что-то дают - это дар. Я ничего для этого не делаю. Я принимаю его, получаю его и мне подают. И наоборот, когда я в своем призвании выполняю то, что мне было зповедано делать - например утешаю своего ближнего и помогаю ему - я не получаю ничего, а даю что-то другому, кому я служу. Таким образом, Закон и Евангелие отличаются друг от друга по своему существенному характеру: одно обещает, другое повелевает. Евангелие дает, и это значит, что мы принимаем. Закон издает требования и говорит: "Ты должен". Это так же, как князь или сеньор дарует свое имущество дворянину. Дворянин ничего не делает; это не его дело; это дар князя. Но когда он садится на коня, чтобы служить своему господину или предстать перед ним на суде, тогда он что-то делает. 

10. Таким образом, следует далеко отделять эти две доктрины одну от другой, но делать это в Духе. Ибо дьявол, чтобы мучить сердца, не позволяет нам пребывать с тем, что говорят слова Закона, или с его целью. Он конечно позволяет, чтобы что-то было сделано или исполнено; но он уводит нас от того, что нам было заповедано делать, к чему-то другому, якобы более высокому и хорошему. Он делает то же самое по отношению к цели Закона, постоянно указывая в сторону от правильной цели к ложной, ради которой якобы был дан Закон. Призывая делать то или другое (например, не кради, не убивай и т.д.), Закон говорит о таком деянии, которое по своей природе и определению исходит из сердца и Духа. Теперь, если совершенное дело не такого рода, то в итоге это либо лицемеры (которые понимают Закон как внешнее поведение, и если у них есть такое поведение или дело, считают себя безвинными и праведными) или люди в полном отчаянии. Евангелие со своей стороны предлагает утешение, говоря: "Посмотри, Христос - твое Сокровище, твой Дар, твой Спаситель, Помощь и Утешение"! 

Теперь, когда сердце приходит на это распутье между Законом и Евангелием, и видит благодать здесь и вину там, даяние здесь и требование там, оно отказывается идти вперед; оно упирается. Оно не может ни отбиться от Закона, ни прибегнуть к благодати. Причина в том, что оно не знает, как отделить эти два слова, Закон и Евангелие, друг от друга. 

11. Когда по совести нанесен удар, так что она действительно и истинно чувствует грех, находится в плену смерти, отягощена войной, чумой, бедностью, позором и другими подобными несчастьями, и тогда Закон провозглашает: "Ты принадлежишь смерти, ты проклят; я требую от тебя то и другое, чего ты не сделал и не можешь сделать", и тут Закон приходит со своими ударами и запугивает человека страхом смерти, ада и отчаяния; вот когда настало время знать, как отделить Закон и Евангелие друг от друга и поставить все на свое место. Здесь да разделяет тот, кто может; это важнейшее время для разделения. 

12. К этому моменту относятся слова Св.Павла: "А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того времени, как надлежало открыться вере" и т.д. Он говорит: "Пусть же христианин знает, как делать различие между Законом и Евангелием, между делами и верой, особенно в отношении их целей и вестей, которые они несут. Пусть он так ответит Закону: "Да, ты много требуешь, и ты предаешь проклятию тех, кто не способен делать то, что ты повелеваешь. Но знаешь ли ты также, насколько далеко распространяется твоя власть? Разве ты забыл, что его время имеет четкий предел, как говорит Св.Павел: "Когда приходит вера, Закон должен прекратиться, больше ничего не требовать, не внушать ужас, и не осуждать? 

13. Каждый, кто этого не знает, или не обращает на это внимания, теряет Евангелие и никогда не приходит к вере. Именно это дьявол делает через "энтузиастов". Он смешивает Закон и Обетование, веру и дела; мучает несчастную совесть; и не позволяет им видеть ни Закона, ни Евангелия с истинным различием. Он преследует и загоняет людей под Закон, и расставляет для них сеть, которая называется "Я должен сделать это, я должен сделать то". Если в этот момент мне не удается ясно различить Моисея и Христа, я не могу быть свободным, я не могу спастись, я должен закончить в отчаянии. 

14. Но если бы я знал, как правильно разделять Закон и Евангелие, не было бы нужды в отчаянии. Я мог бы сказать: "Разве Бог дал нам лишь один вид слова, а именно, Закон? Разве Он также не повелел проповедовать Евангелие благодати и прощения грехов?" Да, если совесть поднимет свой голос там, где нет веры в обетование, Закон быстро навяжет свои требования: Тебе было приказано сделать то и это; ты этого не сделал; поэтому ты должен понести наказание. В такой борьбе и смертельной агонии, самое поддходящее время для веры вступиться за человека, встать без колебания, противостать Закону и обратиться к нему со спокойствием и смелостью: "Мой друг Закон, разве ты единственное Слово Божие? Разве Евангелие также не Слово Божие? Разве обетование кончилось? Разве Божия благодать остановилась? Или эти два - Закон и Евангелие, заслуга и благодать, теперь состряпаны в жаркое и стали единым целым. У нас не будет Бога, который больше не может дать Закон, будьте уверены в этом. Так что, мы также хотим, чтобы Закон не смешивался с Евангелием. Позволь же нам иметь это различие без помех и препятствий; ты навязываешь нам долг и правосудие, тогда как Евангелие указывает нам на чистую благодать и дар. 

15. Тогда, если Закон обвиняет меня в том, что мне не удалось сделать то или иное, в том, что я преступил Закон и являюсь грешником, записанным у Бога в Книгу вины, я должен признать, что все это истинно. Но то, что говорится после этого: "Поэтому ты осужден" - здесь я не должен уступать, но сопротивляться твердой верой и сказать: "Согласно Закону, который вменяет мне мою вину, я воистину бедный, осужденный грешник; но я взываю от Закона к Евангелию; потому что Бог дал мне другое слово, которое выше Закона. Это Слово есть Евангелие, дающее нам, как безвозмездный дар, Божию благодать, прощение грехов, вечеую праведность и жизнь. Оно дает тебе прощение и освобождение от твоих страхов и проклятия; оно заверяет меня, что вся вина была оплачена Сыном Божиим, Самим Иисусом Христом. Вот почему, нам так важно знать, как правильно обращаться и управляться с этими двумя словами, и внимательно следить, чтобы они не смешивались друг с другом. 

16. Ибо Бог дал нам эти два различных слова, Закон и Евангелие, как одно, так и другое. Каждое из этих двух выполняет Его повеление. Закон требует от каждого совершенной праведности. Евангелие дает праведность, которую требует Закон, тем, кто ее не имеет (т.е. всем людям) по благодати, как дар. Итак, каждый, кому не удалось удовлетворить Закон, и кто находится в плену греха и смерти, пусть обратится от Закона к Евангелию. Пусть он поверит проповеди Христа: что Он есть воистину Агнец Божий, который берет на Себя грех мира; что Он примирил Своего небесного Отца; что как совершенно бесплатный дар и по благодати Он дает вечную праведность, жизнь и спасение всем, кто в это верит. Пусть он твердо держится лишь этой проповеди; пусть он рзывает Христа, умоляет о благодати и прощении грехов, и твердо верит, ибо этот великий дар принимается лишь верою. Пусть он это делает; и как он верит, так и получит. 

17. Итак, вот каково правильное различие, и все зависит от того, чтобы его правильно соблюдать. Проповедовать об этом, или различать на словах легко. Но пользоваться этим на практике - есть высокое искусство, которого трудно достичь. Паписты и "энтузиасты" ничего об этом не знают. Я вижу в самом себе и в других, кто в совершенстве знает, как говорить об этом, насколько трудно это различие. Это всеобщее искусство. Можно очень быстро научиться говорить, что Закон - это другое слово и другая доктрина по сравнению с Евангелием. Но различать на практике, перенести это умение в дело трудно и больно. Св.Иероним много писал об этом, но так, как слепой пишет о цвете. Закон определяли как необходимость обрезания, жертвоприношений, не есть то или другое и т.д. Отсюда продолжают делать новый Закон из Евангелия, которое якобы учит, как человеку следует молиться и поститься, как вам следует стать монахом или монахиней, ходить в церковь и т.д. Они называют это различием. Да, но более точно назвать это смешиванием вещей в корыте; они сами не знают, что они стирают. Так что, прислушаемся к Св.Павлу, который учит вас, что вы должны подняться выше вопроса об обрезании и необрезании, и т.д. (что все является частью пленения и заточения под Законом). Вы должны придти к вере во Христа, через Которого мы становимся детьми Божьими и навечно спасены. Иначе вы остаетесь в темнице под гневом Божиим. 

18. Истина в том, что Закон или Десять Заповедей не были аннулированы, так будто мы исключены из них и нам нельзя их иметь. Ибо Христос освободил нас от проклятия, а не от послушания Закону. Нет, Бог хочет не этого. Он хочет, чтобы мы соблюдали Заповеди с полной преданностью и усердием; но не для того, чтобы уповать на них, когда мы их выполнили; или отчаиваться, когда не выполнили. Поэтому следите за тем, чтобы правильно различать эти два слова, не давая Закону более, чем должно, иначе вы потеряете Евангелие. Также, вы не должны смотреть на Евангелие или строить на нем мысли, как будто бы Закон обрушился. Лучше, пусть и то и другое остается в своем кругу и сфере. Так же как нельзя проповедовать о том, что нужно отменить или гражданское правительство, или кафедру проповедника; но вместо этого различать оба вида людей и служений, и пусть каждый исполняет свою роль и будет внимателен к ней; - гражданская власть в соответствии со своими территориальными правами, насколько они распространяются; проповедник в соответствии со своим служением учителя. Я не пробиваюсь на место мэра, а сторонюсь от него, как лето от зимы. Ибо мое служение есть проповедовать, крестить, вести души на небеса, давать утешение бедным, страдающим сердцем и т.д. С другой стороны, гражданской власти надлежит поддерживать мир, чтобы наша молодежь воспитывалась в страхе Божием и в послушании. С другой стороны, ни князь, ни мэр не могут рассчитывать на то, чтобы поповедовать, изучать богословие, или утешать людей Словом Божьим. 

19. Так что важно именно правильное различие. Не так, как делает Папа, который ни сторожевой пес, ни гончая, ни князь, ни епископ, и все же хочет быть и тем, и другим, и покрывает свой позор шапкой и монаха и политика. Его епископы делают то же самое, хотя они также ни епископы, и ни князья. Но вот, что следует делать вам: Когда вы оказываетесь под нападением, и Закон угрожает вам проклятием, знайте, что Бог дал не только Закон, но также и намного более высокое слово, благословенное Христово Евангелие. Если теперь эти два, Закон и Евангелие, столкнутся, и Закон находит меня, грешника, обвиняет и осуждает меня, тогда как Евангелие говорит (Мф.9:2): "Радуйся, твои грехи прощены, ты будешь спасен"; чему же я должен следовать? Оба есть Слово Божие. Св.Павел учит вас ответу: "По пришествии же веры, мы уже не под руководством детоводителя". Так что, вот, где останавливается Закон. Ибо так и должно быть, что меньшее слово уступает и дает путь Евангелию. Оба есть Слово Божие: Закон и Евангелие. Но они оба не одинаковы. Одно ниже, другое выше. Одно слабее, другое сильнее. Одно меньше, другое больше. Если теперь они борются друг с другом, я следую за Евангелием и прощаюсь с Законом. лучше не знать Закона, чем потерять Евангелие. 

20. Это подобно тому, что вы должны делать под Законом, когда Бог повелевает (Исх.20:7) "Не упоминай имени Моего напрасно" и т.д., но ваш князь или родители приказывают вам отречься от Бога или Его Евангелия. Бог говорит: "Почитай Мое имя", и Закон говорит "Возлюби Бога больше, чем ближнего своего". Здесь я должен выбросить за борт меньшую заповедь (послушание людям), и соблюдать высшую заповедь Первой Скрижали (которая должна быть главою всех других), и повиноваться ей одной. Значит, намного больше я должен придерживаться того же принципа, когда Закон пытается заставить меня покинуть Христа, и Его дар, и Его Евангелие. В такой ситуации погоняю Закон, и говорю: "Дорогой Закон, если мне не удалось сделать твои дела, их сделаешь ты. Я не собираюсь позволить быть замученным до смерти из-за тебя, стать узником, быть под твоей властью, и тем самым забыть Евангелие. Согрешил ли я, сделав что- то неправильно, или не сделал ничего неправильного, я оставляю это все тебе, Закон, чтобы ты беспокоился об этом. Убирайся и оставь мое сердце в покое; в этом деле я тебя не знаю. Если ты хочешь требовать и добиваться, чтобы я жил благочестивой жизнью здесь на земле, я буду с радостью это делать. Но если ты хочешь взобраться и навалиться на меня, чтобы я потерял то, что было мне дано, я лучше вовсе не буду знать тебя, чем потеряю этот дар. 

21. Павел учит нас этому различию, когда утверждает, что Закон выполнял служение удержания нас под стражею и т.д. Так же нужно держать под стражею и принуждать детей и грубых людей. Им нужны эти слова: почитай отца твоего и мать твою, не прелюбодействуй, не кради, не убивай и т.д. Ибо старый Адам должен быть связан и заключен под Законом, который сдерживает нас, погоняет нас, и налагает на нас требования для того, чтобы удержать нас от своевольной, безответственной жизни. Но подобного рода принуждение и стража должны длиться лишь до того, как появилось Евангелие и стало известно, что нам следует верить во Христа. В этот момент я говорю: "Прочь с дороги, Закон; Я больше не желаю быть твоим узником в своем сердце, уповая на то, что сделал то или другое, или отчаиваясь из-за того, что не сделал этого. Здесь есть вера, дающая мне проповедь с небес, Евангелие; так что Закон больше не может или не должен мучить кающиеся и сокрушенные сердца; Он уже их достаточно мучил и держал в заточении. Поэтому, теперь освободи место для Евангелия, которое предлагает и дает нам Божию благодать и милость". 

22. Вот какую картину видит теперь Св. Павел в христианстве; и с этими двумя словами и их природой хорошо согласуется то, что мы различаем их, и что мы вскоре так же различим их плоды (т.е. то, что производит или совершает каждый из них. Их плоды двух видов: отнятие и даяние, внушение ужаса и дарование радости. Закон требует от нас и запугивает нас. Евангелие дает нам и утешает нас. Но затем нужно продолжать отсюда и использовать это различие, заставить его работать, когда два слова, Закон и Евангелие упорно борются в вашей совести; чтобы вы там и тогда смогли правильно разделить их и сказать: "Я не собираюсь смешивать эти два слова, указать каждому из них свое место и свои силы: Закон для старого Адама, Евангелие для моей робкой и перепуганной совести" - (ибо мне никто не нужен, чтобы погонять меня делать добрые дела; еще в меньшей степени я могу вынести обвинения Закона, уже будучи не просто тяжко обвиненным, но и убежденным собственной совестью; скорее я нуждаюсь в утешении и помощи Евангелия Иисуса Христа) - сделать это сейчас очень трудно, особенно, когда Закон хочет заковать мою совесть в кандалы. Тогда следите за тем, чтобы прибегнуть к Обетованию, не позволить Закону взять верх и управлять вашей совестью. тем самым навлекая на вас осуждение, ибо это будет отрицанием Евангелия. Вместо этого, вы должны обернуться кругом и прибегнуть к слову благодати, Евангелию прощения грехов; ведь Бог также повелел проповедовать Евангелие нищим, и Его воля не в том, чтобы играть с вами на основе справедливости, а в том, чтобы обращаться с вами по своей благодати, как добрый отец обращается со своими детьми, испытывающими нужду: он желает простить тебя по благодати за все, что тебе не удалось сделать, и дать тебе как дар то, что ты не мог сделать. 

23. Таким образом, Закон должен применить свою силу лишь для внешней дисциплины, и оставить нетронутым небольшое место, где желает пребывать Евангелие, как говорит Св. Павел: "До пришествия веры мы были заключены под стражею Закона". Поэтому, должно придти другое слово, в добавление к Закону и выше его, а именно, Евангелие, которое даст нам благочестие, но не наше, а то, которое вне нас, лишь во Христе. Ибо нам невозможно стать праведными через Закон, поскольку и в прошлом Закон пытался сделать много больше, чем он совершил. Поэтому, невозможно также отрицать, что ни один человек не может стать угодным Богу и праведным через дело Закона. Ибо если бы это было возможно, то это давно бы уже произошло. Поэтому, здесь нужно другое, более высокое слово, которое есть Евангелие и вера во Христа, когда его слышат. Бог да подаст нам благодать и укрепит нашу веру. Аминь!

О месте женщины в пастырском служении

Автор: пастор Дмитрий Зенченко

Может ли женщина быть священником?

Христиане евангелическо-лютеранского вероисповедания принимают древний церковный принцип, согласно которому установления Христа и апостолов должны соблюдаться в церкви неизменно и точно; в прочем же должна допускаться свобода. [1] В эпоху великих споров о вере лютеране отчетливо выразили свою позицию: «<апостол> Петр (1Пет 5:3) запрещает епископам господствовать и править над церквями. Наши намерения заключаются не в том, чтобы лишить епископов власти, но мы просим лишь об одном, а именно — чтобы они позволили [не препятствовали] проповедовать чистое Евангелие, и чтобы они смягчили некоторые традиции, которые не могут быть соблюдены без греха. Если же они не пойдут ни на какие уступки, то им следует подумать — как они дадут отчет Богу за то, что своим упрямством способствовали церковному расколу» (Аугсбургское вероисповедание, 28:76-78). 

В 1929 году была ординирована первая в истории лютеранской церкви женщина-пастор. Многих лютеран такое «нововведение» привело в ужас. С тех пор прошло немало лет, но дискуссии о правомочности служения Слова и Таинств женщинами не стихают. В российских лютеранских церквях также начинают появляться пасторы женского пола. Нередко выясняется, что определенная часть лютеран — как из числа духовенства, так и мирян — воспринимают вопрос о том, какого пола может быть пастор, как носящий догматический характер, как некое правило, заповеданное Самим Господом Иисусом Христом или Его апостолами. Попробуем, однако, посмотреть на эту проблему с другой точки зрения.

* * *

Наиболее важным доводом против рукоположения женщин традиционно считается запрет апостола Павла на проповедование женщинами в церкви: «Жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит» (1Кор 14:34), «Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии» (1Тим 2:11–12). Противники женского пасторства полагают, что в этих местах Священное Писание предписывает женщинам, конечно, не полное молчание, но запрещает проповедовать и учить во время богослужения. Поэтому церковь не может ставить женщин на пасторскую должность — ведь одной из главных обязанностей пастора является именно публичная проповедь. Далее апостол говорит, что «если кто почитает себя пророком или духовным, тот да разумеет, что я пишу вам, ибо это заповеди Господни» (1Кор 14:37). Таким образом, предполагается, что запрещение женщин в качестве проповедников вытекает из некоего прямого повеления Господа — может быть, не дошедшего до нас в евангельских текстах, но известного апостолам.

Однако из Первого послания к Коринфянам (1Кор 14:34) совершенно неясно, какой именно род «молчания» имеет ввиду апостол Павел. Апостол отнюдь не запрещает проповедовать в церкви «пророчицам» [2] , при условии покрытия ими головы: «И всякая жена, молящаяся или пророчествующая с открытою головою, постыжает свою голову, ибо [это] то же, как если бы она была обритая» (1Кор 11:5). Безусловно, мы должны отличать запрет на легковесную болтовню от запрета на проповедь, произносимую женщиной в церкви. Новозаветными проповедницами с полным основанием могут быть названы и пророчица Анна (Лк 2:36 сл.), и Мария Магдалина, первая сообщившая о воскресении Христовом апостолам (за что западной церковью ей был присвоен почетный титул «апостола апостолов»), и Прискилла, проповедовавшая Аполлосу (Деян 18:26), которую св. Павел называет своим «сотрудником во Христе» (Рим 16:3), и многие другие, которых Церковь причислила к лику «равноапостольных» (включая греческую царицу Елену, грузинскую Нину и русскую княгиню Ольгу). Что касается «заповеди Господней», то она может скорее относиться к соблюдению порядка на богослужении.

Не стоит забывать и о задаче апостола Павла как миссионера. В заботе о распространении Евангелия апостол должен был учитывать настроения людей, недавно пришедших в церковь. Увидев в месте христианского собрания диспутирующих женщин, неофит (в особенности, если он был иудаистом, а ранняя церковь состояла по преимуществу из недавних иудаистов) мог сразу это собрание покинуть. Поэтому Павел пишет: «Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают [о том] дома у мужей своих; ибо неприлично жене говорить в церкви» (1Кор 14:35). Апостол здесь заботится не о превосходстве мужчин над женщинами в части служения, но о порядке в церкви: «потому что Бог не есть [Бог] неустройства, но мира» (1Кор 14:33). Таким образом, Павел не ставит принципиальной преграды для проповеди женщин в церкви, но говорит о том, что «только все должно быть благопристойно и чинно» (1Кор 14:40).

Обратим внимание, что во второй главе Первого послания к Тимофею апостол обращается отнюдь не к учащим, но к учащимся женщинам. То, что апостол позволяет женщинам учиться, уже само по себе явилось серьезным отступлением от иудаистской практики, так как предполагало, что затем женщины сами смогут учить. Из всех процитированных текстов остается неясным, обращается ли Павел к «женам» как ко всем женщинам вообще, или как к женам, имеющим мужей. Представляется также неочевидным, что мы должны применять эту заповедь в отрыве от культурного контекста, в котором она была дана.

* * *

Протесты против рукоположения женщин нередко обосновываются примером Самого Господа Иисуса Христа, избравшего в качестве апостолов мужчин (Мк 3:14-19) и доверившего им совершение Таинства св. Причастия (Лк 22:14-30). Апостолы также избрали мужчину вместо выбывшего из их рядов Иуды (Деян 1:21). Пасторы, упоминаемые в Священном Писании, были мужчинами: «епископ должен быть… одной жены муж» (1Тим 3:2), «для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал: если кто непорочен, муж одной жены, детей имеет верных, не укоряемых в распутстве или непокорности» (Тит 1:5-6).

Об участии женщин при установлении Таинства св. Причастия мы можем судить на основании того, что при Пасхальной Вечере должны были присутствовать женщины и дети. При обыкновенной трапезе в те времена женщины не ели вместе с мужчинами. Но Господь допускал к трапезе и женщин, и детей. [3] В Евангелии от Луки упоминаются два ученика, узнавшие Христа по тому, как Он преломил хлеб. [4] Один из этих учеников называется там по имени — это Клеопа. Учитывая, что его жена также была среди ближайших и самых преданных учениц Господа [5] , у нас есть серьезные основания предполагать, что именно Мария Клеопова была «вторым учеником», т. е. ученицей, путешествующей за Господом со своим мужем и многократно присутствовавшей вместе с Клеопой при преломлении хлеба Христом за трапезой; вполне возможно, что они с мужем также были и при Тайной Вечере, где Господь установил Свое Таинство и заповедал его совершение присутствующим.

Но есть ли какие-либо основания считать, что на Тайной Вечере присутствовал ещё кто-то, помимо двенадцати апостолов? Ни один из евангелистов не говорит, что Господь разделил Трапезу лишь с апостолами (или с «двенадцатью»). Хотя эти выражения («апостолы» или «двенадцать») употребляются в Евангелиях, в рассказе о Тайной Вечере используется слово, имеющее более широкое значение, — «ученики». Место апостолов подчеркивается, когда упоминается о том, что Господь «возлег (за трапезу) с двенадцатью учениками» (Мф 26:20) или что Он пришел на Трапезу «с двенадцатью» (Мк 14:17). Но не утверждается, что кроме Двенадцати, за пасхальной трапезой не было других учеников Христовых. Не было бы вообще смысла говорить об «учениках» в начале рассказа о Вечере, если бы кроме апостолов на ней никто не присутствовал; так же, как не было бы никакой нужды Матфею и Луке подчеркивать, что Христос «возлег (за трапезу) с двенадцатью учениками», если бы никого больше там не было. Далее из евангельского текста мы узнаём, что Слова установления Св. Причастия были сказаны не только апостолам, но всем присутствующим ученикам: «И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф 26:26-28). Литургическое предание Церкви также сохраняло представление о том, что на Вечерю вкушали не только Двенадцать. В анафоре Василия Кесарийского (ок. 357 г.) говорится, что Господь «взял хлеб, благословил, освятил, преломил и подал его своим святым ученикам и апостолам». Та же формула используется и в современных восточных литургиях, например, в литургиях св. Василия Великого или св. Иоанна Златоуста: «благодарив и благословив, освятив, преломив, даде святым Своим учеником и апостолом». В западной литургии св. Климента Римского при освящении Даров используется слово «ученики» (эта формула унаследована и лютеранскими церквями), несмотря на то, что в других местах литургии упоминается слово «апостолы». В проповедях св. Амвросия Медиоланского (De Sacramentis) упоминается, что в ранних последованиях западной мессы при освящении Даров также использовалась формула «ученики и апостолы». То, что среди учеников Христовых были женщины, следовавшие за Ним повсюду, мы знаем из Евангелий. [6] Было бы странно, если бы Господь не пригласил этих женщин (среди которых была и Его мать) к участию в Его последней пасхальной трапезе. В таком случае, евангелисты обязательно должны были бы об этом упомянуть. Другими словами, предположение о том, что на Вечере были лишь Двенадцать и, следовательно, слова установления Таинства Алтаря относились лишь к ним, требует серьёзных обоснований, которые не могут быть представлены. Зато нам точно известно, что при сошествии Св. Духа в праздник Пятидесятницы присутствовали как апостолы, так и ученики, среди которых были также женщины… [7] В любом случае, если бы при Вечере были только апостолы, допущение к участию в Вечере Господней женщин в ранней Церкви вряд ли можно было бы объяснить. Однако женщины с древнейших времен также получали Св. Дары. Слова Господа при установлении Таинства были обращены ко всем христианам, независимо от их пола. [8] 

Важным представляется вопрос о том, что понимается под рукоположением в пастора. Если Господь действительно не рукополагал никого из апостолов или учеников (а мы не находим этому никаких свидетельств в Евангелиях), то практику рукоположения мы должны считать установлением Его Церкви. Если это так, то Церковь, как Тело Христово, руководимое Св. Духом, может по своему усмотрению изменять критерии выбора кандидатов на ординацию. Но вопрос о сути и порядке рукоположения и духовной должности пастора должен рассматриваться подробно и отдельно от настоящей статьи.

Женщины называются св. апостолом Павлом «сотрудниками» (напарниками, коллегами): «Умоляю Еводию, умоляю Синтихию мыслить то же о Господе. Ей, прошу и тебя, искренний сотрудник, помогай им, подвизавшимся в благовествовании вместе со мною и с Климентом и с прочими сотрудниками моими, которых имена — в книге жизни» (Фил 4:2-3). Прискилла учила Аполлоса (Деян 18:26), женщины молились и пророчествовали во время богослужений (1Кор 11:5,10, Деян 2:17). Фиву апостол представляет как «сестру нашу, диакониссу церкви Кенхрейской. Примите ее для Господа, как прилично святым, и помогите ей, в чем она будет иметь нужду у вас, ибо и она была помощницею многим и мне самому» (Рим 16:1-2). Говоря о служении Мириам, Трифены, Трифосы и Персиды (Рим 16: 6, 12), Павел использует то же слово kopiao («тяжело трудиться»), что и при описании собственной апостольской деятельности, например, «…я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною» (1Кор 15:10). В комментарии к посланиям ап. Павла Иоанн Златоуст также опровергает довод о том, что запрет на «разговоры женщин в церкви» является абсолютным, упоминая, что сотрудницы апостола Павла «принимали на себя подвиги апостолов и евангелистов», а также что апостол «не запрещает учить словом; в противном случае как он мог бы сказать жене, имевшей неверующего мужа: Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа?, и как мог бы позволить жене обучать детей, говоря: впрочем спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием? Итак, апостол запрещает не назидательные беседы, а собеседования в общих собраниях, что прилично одним учителям. И опять, когда муж — человек верующий, вполне совершенный и могущий учить жену, но жена мудрее его, то апостол не запрещает ей учить и исправлять».

Не выдерживает совершенно никакой критики использование слов о том, что пресвитер должен быть «непорочен, муж одной жены» (Тит 1:6) в качестве довода в поддержку мужского пасторства. Не нужно иметь особых познаний в богословии, чтобы понимать, что здесь речь идет не об обязательном поле пресвитера, а о запрете многоженства. В конце концов, даже среди апостолов Павел упоминает женщину Юнию (Рим 16:7). Апостолы [9] — не только те, кого призвал Господь во время Своей земной миссии, но и те, кто был призван Им на апостольское служение и после Его Воскресения (как сам апостол Павел или апостол Варнава).

* * *

Утверждается, что практика рукоположения женщин практиковалась некоторыми сектами и гностическими движениями древности, но не ранней христианской церковью. Также говорится о том, что Лютер и другие реформаторы отвергали возможность для женщины нести пасторское служение.

Это утверждение базируется на незнании некоторых фактов относительно роли женщин в ранней церкви. Известно, что в Византии с третьего века женщины наравне с мужчинами рукополагались в диаконы; причем совершал это епископ, возлагая на них руки, как и на мужчин. Для обозначения рукоположения женщин в диакониссы применялся тот же термин, что и при рукоположении в диаконы и священники мужчин — «хиротония». [10] Диакониссы помогали при крещении женщин, следили за порядком в женских церковных собраниях, ухаживали за больными и нуждающимися, вдовами. Диакониссы имели отношение и к литургическому служению. Например, в сирийской Церкви с разрешения епископа они наливали вино в чашу — так же, как это делали диаконы-мужчины. Также диакониссы исполняли служение алтарниц. Если по причине беременности или болезни женщины не могли присутствовать на литургии, диакониссам доверялось приносить таковым Св. Дары на дом. [11] В средние века сохранялась традиция, согласно которой женщина могла раздавать преждеосвященные Дары и читать Евангелие на богослужении (в монастырях это совершали аббатиссы). То есть диакониссы осуществляли все те действия, что и мужчины-диаконы, хотя в их служении, безусловно, была своя специфика. Тем не менее, служение диаконисс, так же, как и мужчин-диаконов и священников, носило сакраментальный характер. [12] 

Наиболее интересными представляются свидетельства о женщинах-пресвитерах (пасторах) в ранней церкви. Эпитафия, датируемая серединой пятого века, найденная в Калабрии, гласит: «B(onae) m(emoriae) s(acrum). Leta presbitera/vixit annos XL, menses VIII, dies VIIII/ quei (scil. cui) bene fecit maritus/ Precessit in pace pridie/idus Maias» [13] (Посвящено доброй памяти Леты, пресвитера, прожившей 40 лет, 8 месяцев и 9 дней, которой ее муж воздвиг это надгробие. Она оставила его в мире в день перед майскими идами). Делались предположения, что «пресвитерида», упоминаемая здесь, это жена пресвитера (то есть «пасторша» — жена пастора). Однако, рассмотрим другую эпитафию.

Надпись на каменном саркофаге, найденном в Далматии и датируемом 425 годом, гласит: «D(ominis) n(ostris) Thaeodosio co(n)s(ule) XI et Valentiniano/viro nobelissimo (sic) Caes(are). Ego Thaeodo(sius) emi a Fl(avia) Vitalia pr(es)b(ytera) sanc(ta) matro/na auri sol(idis) III. Sub d(ie)....». Здесь пресвитерида Флавия Виталия фигурирует в качестве лица, исполняющего свои должностные обязанности, а именно: она продала Феодосии за три золотых участок земли на общем христианском кладбище — сделка, совершение которой входило в компетенцию епископа или пресвитера. Следует отметить, что обнаруживаются упоминания о пресвитеридах, как о женщинах, несущих церковное служение, но не как о «женах пресвитеров». [14] 

Послание папы Геласия I «всем епископатам, утвержденным в Лукане, Бриттиуме и Сицилии», содержащее двадцать семь положений и датируемое 494 годом н. э. подтверждает, что в упомянутых надписях речь идет о «настоящих» женщинах-пресвитерах, пасторах женского пола, совершающих св. Евхаристию. В декрете XXVI мы читаем: «Nihilominus impatienter audivimus, tantum divinarum rerum subisse despectum, ut feminae sacris altaribus ministrare firmentur, cunctaque non nisi virorum famulatui deputata sexum, cui non competunt, exhibere». (Однако мы с большим беспокойством услышали, что божественные дела пришли в такой упадок, что женщины поощряются к служению священных алтарей [15] , и принимают участие во всех вопросах, относящихся к служению соответственного (мужского) пола, к которому они не принадлежат). Слово cuncta подразумевает все функции служения мужчин-пасторов: литургические, юридические и учительные. Эти функции исполняются женщинами на алтарях, то есть идет речь именно о совершении Евхаристии. Папа Геласий, не предлагая богословских обоснований своей позиции, отвергает посвящение женщин на пасторское служение и осуждает епископов, практикующих рукоположение женщин, аппелируя к канонам. Каноны, осуждающие пасторское служение женщин, были приняты во второй половине IV века. К ним относятся следующие положения:

«О диакониссах же мы упомянули о тех, которые, по одеянию, за таковых приемлются. Ибо впрочем оне никакого рукоположения не имеют, так что могут совершенно счисляемы быть с мирянами» (Никейский Собор, канон 19). «Не должно поставлять в Церкви так именуемых пресвитерид, или председательниц» (Лаодикийский Собор, канон 11). «Не подобает женщине в алтарь входить» (Лаодикийский Собор, канон 44). Существуют также некоторые другие более поздние каноны.

Как мы видим, еще в конце V века в южной Италии сохранялось служение женщин-пасторов, рукоположенных епископами. Причем не у гностиков или монтанистов (где женщины так же исполнили пресвитерское и даже епископское служение), а в христианской церкви — хотя оно и не нравилось священноначалию.

Сохранилось изображение женщины, совершающей Евхаристию, на фреске подземной капеллы в римских катакомбах св. Прискиллы (фото 1, Nancy and Joe Ruane). Вероятно, на этой фреске представлено женское евхаристическое ночное собрание с председательствующей пресвитеридой.

Фото 1



 Фото 2

  



На фото 2 (Nancy and Joe Ruane) показано мозаическое изображение матери папы Пасхалия I Феодосии (ок. 820 г.) в часовне св. Зенона при римской церкви св. Праксидии (9/a Via de Santa Prassede/Via San Martino ai Monti, Roma). На этой мозаике Феодосия и св. Праксидия, жившая за 700 лет до неё, изображены плечом к плечу, обе с епископскими крестами. Над головой женщины имеется надпись «episcopa» (в лат. яз. «епископ» муж. р. - «episcopus», жен. р.- «episcopa»), а также прямоугольник, указывающий на то, что в момент создания мозаики Феодосия ещё была в живых.

Сохранилось также описание обряда епископской ординации св. Бригитты Ирландской (в её житии, имевшем распространение в кельтской церкви), которая затем сама поставляла епископов в Килдаре и близлежащих землях.

В письме трех римских епископов VI века бретонским священникам Ловокату и Катерну упоминается принятая в кельтской церкви практика сослужения священниками мессы с женщинами, которых называли «conhospitae». [16] 

Существуют и другие документы, подтверждающие существование женщин-пасторов в первые века церкви.

Что касается отношения Лютера к служению женщин, то он не отрицает возможность такого служения, по крайней мере, там, где нет пасторов-мужчин: «Если, тем не менее, присутствуют только женщины, и мужчин нет, как в (женских) монастырях, тогда одна из женщин может быть поставлена для проповеди» (Проповедь на Первое послание св. Петра).

Лютер идет дальше и фактически опровергает довод противников рукоположения женщин, гласящий, что женщина-пастор не может совершать Евхаристию. Он утверждает, что женщина, совершающая Св. Крещение, совершает его как акт публичного служения (т. е. служения пастора): «когда женщины крестят, они осуществляют функцию священства законно, и делают это не как личное деяние, но как часть публичного служения Церкви, которое принадлежит только священству. Но одно Таинство не может быть более великим, чем другое, поскольку все основаны на том же самом Слове Божием. Эта функция так же как и священство (в крещении) принадлежит всем, и то что мы осуществляем не на нашем собственном авторитете, но потому, что Христос сказал: Сие творите в мое воспоминание». [17] Таким образом, если женщина может крестить, то нет оснований утверждать, что она не может и совершать Евхаристию. Мы знаем, что в случае необходимости Таинство Святого Крещения может преподать любой христианин — и христианки не исключаются из этого правила. В России встречаются (даже среди православных) случаи крещения детей своими или соседскими бабушками — и такое крещение признается действительным. Так что Таинство может совершаться женщинами — а раз может совершаться одно, то и все другие Таинства также. [18] 

Но даже если бы мы не нашли прецедентов служения женщин в качестве пасторов в древней церкви, нам следовало бы прислушаться к Лютеру: «...в этом деле, то есть в том, чтобы судить об учении, назначать и увольнять учителей либо душепопечителей, совершенно не следует принимать во внимание мирской закон, древние традиции, обычаи, привычки и т. д., даже если они установлены папой или императором, князьями или епископами, пусть их даже придерживалось полмира или даже весь мир, независимо от того, сколько они просуществовали — один год или тысячу лет.» [19] В соответствии с лютеранскими вероисповедными книгами, мы должны судить о каком-либо церковном учении или практике исключительно на основании Священного Писания (а не древности этого учения, или каких-либо других факторов): «...мы принимаем всем сердцем Пророческие и Апостольские Писания Ветхого и Нового Заветов, как чистый и ясный израильский источник, являющийся ЕДИНСТВЕННЫМ ИСТИННЫМ КРИТЕРИЕМ, по которому следует судить обо всех учителях и доктринах" (Формула Согласия, О сути, норме и стандарте..., 3 — выделено мной — Д.З.). Таким образом, рукоположение женщин является ни чем иным, как практическим приложением известных лютеранских принципов применительно к современной культурной ситуации.

То, что церковь в целом и в частности многие отцы и реформаторы церкви в течение длительного времени отвергали возможность рукоположения женщин, не обязательно означает, что они ошибались. Это может означать, что к настоящему времени изучение Священного Писания открыло некоторые возможности в церковной жизни, неприемлемые ранее, в культурном контексте, существовавшем тогда.

* * *

Противники рукоположения женщин считают, что оно противоречит «порядку творения», согласно которому мужчина является главой семьи и церкви; подтверждением служит воплощение Бога в мужском теле: «всякому мужу глава Христос, жене глава — муж, а Христу глава — Бог» (1Кор 11:3), «жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем» (Еф 5:22-24), «ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление» (1Тим 2:13-14). Поэтому «жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью» (1Тим 2:11). Пастор является духовным отцом, поскольку Христос избрал мужчин, чтобы представлять Его и Небесного Отца в служении Слова и Таинств: «Иисус же сказал им вторично: мир вам! как послал Меня Отец, [так] и Я посылаю вас» (Ин 20:21). Поскольку пастор говорит не только от имени Христа, но и от имени Бога-Отца («Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня» (Лк 10:16)), а также должен служить в качестве духовного отца в семье Божией (церкви) («хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов; я родил вас во Христе Иисусе благовествованием» (1Кор 4:15)), то он должен быть непременно мужчиной.

Также считается, что утверждение из Послания к Галатам 3:28 («Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе») не может иметь отношения к поставлению женщин, поскольку говорит не об общественном служении, но о том, что женщины, как и мужчины, равны перед Богом в качестве Его детей и удостоены одинаковой спасительной благодати. Это не отменяет половых различий между мужчинами и женщинами, а также не изменяет разделения ролей, которые они должны играть в браке, семье, а также и в церкви.

Однако давайте обратимся к тому самому «порядку сотворения». Первые главы Библии, несмотря на легендарный характер повествования, позволяют установить важнейшие принципы. «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле» (Бт 1:27-28). Ни о какой иерархии полов речь еще не идет. Мужчина и женщина понимаются как сотворенные различными, но совершенно равными друг другу. Чуть далее мы находим некоторые подробности — женщина сотворяется из бока мужчины. Различия являются дополняющими друг друга, они придают мужчине и женщине целостность во взаимном служении. Человек был создан после растений и животных — но призван господствовать над ними. Поэтому и творение женщины после мужчины не указывает на ее подчиненное положение. Они подчинены друг другу — во взаимной любви. Женщина — «помощница, стоящая возле него (мужчины)» [20] , но «помощником» зачастую является тот, кто никак не ниже нас по своему положению; например, Сам Бог выступает в качестве нашего помощника [21] . Такими отношения полов замышлял Бог. Но произошла катастрофа. Человек (и женщина, и мужчина) разорвал отношения с Господом. Мы видим, как Бог констатирует симптомы грехопадения:

«Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою. Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься» (Бт 3:16-19).

Человек расторг отношения доверия с Творцом — выбрал свободу без Бога, свободу от вечной жизни, от исполнения своего предназначения, свободу греха, свободу безумия. Господь замечает, чем эта свобода от свободы обернется для Его творения — тут мы впервые слышим обращенные к женщине слова: «он (муж) будет господствовать над тобою». Это не установление брака — по словам Господа Иисуса Христа, оно произошло ранее, во времена подлинной свободы в Боге («мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю»). Но здесь очевидным образом дается понятие того, что иерархия в отношениях полов является прямым следствием отпадения человечества от Бога; при восстановлении отношений с Создателем и Промыслителем эта иерархия снова должна исчезнуть, ибо во Христе «…нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал 3:28). Биологические и психологические, так же как и национальные особенности, конечно, сохраняются; но для христианина, чьи отношения с Богом восстановлены через Христа, они уже не могут оказываться довлеющими. Крещальная формула в Послании к Галатам (3:28) [22] дала женщине положение в церкви, незнакомое ветхозаветному иудаизму. Новое творение во Христе [23] подтверждает равное положение мужчин и женщин перед Богом. В браке мужья и жены дополняют друг друга («Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена» (1Кор 7:4)) и подчинены друг другу в любви, «повинуясь друг другу в страхе Божием» (Еф 5:21). Рукоположение женщин является применением этого принципа равенства мужчин и женщин перед Богом в сфере церковного служения. Ветхозаветные отношения не властны над новозаветной Церковью. В ветхие мехи не наливают новое вино. Ныне оно налито в мехи новые. Как говорит св. апостол, «стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства» (Гал 5:1). Запрет на служение женщин в качестве пасторов, таким образом, вступает в прямое противоречие с библейской антропологией.

В лице (образе) первого Адама объединено все грешное человечество, и мужчины, и женщины: «Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, [потому что] в нем все согрешили. Ибо [и] до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона. Однако же смерть царствовала от Адама до Моисея и над несогрешившими подобно преступлению Адама, который есть образ будущего» (Рим 5:12-14). В личности Нового Адама, Иисуса Христа, Бог искупил и спас падшее человечество, и мужчин, и женщин: «если преступлением одного подверглись смерти многие, то тем более благодать Божия и дар по благодати одного Человека, Иисуса Христа, преизбыточествуют для многих. И дар не как [суд] за одного согрешившего; ибо суд за одно [преступление] — к осуждению; а дар благодати — к оправданию от многих преступлений. Ибо если преступлением одного смерть царствовала посредством одного, то тем более приемлющие обилие благодати и дар праведности будут царствовать в жизни посредством единого Иисуса Христа. Посему, как преступлением одного всем человекам осуждение, так правдою одного всем человекам оправдание к жизни. Ибо, как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушанием одного сделаются праведными многие» (Рим 5:15-19), «Так и написано: первый человек Адам стал душею живущею; а последний Адам есть дух животворящий. Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное. Первый человек — из земли, перстный; второй человек — Господь с неба. Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные. И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного» (1Кор 15:45-49). Потому и женщины так же, как и мужчины, представляют Христа, в Которого они включены. Все искупленные Христом есть члены Его Тела (Церкви), и потому представляют Христа этому Телу, если призваны к общественному служению законным образом. Вообще, если бы противники ординации женщин были бы последовательны, они вынуждены были бы констатировать, что любой пастор непременно должен быть евреем, как были ими все апостолы. Понятно, что если требование «иконичности» прилагать к половым или национальным характеристикам, оно выглядит совершенно абсурдно. Каждый христианин «иконически» отображает живущего в нём Христа — и Христос живёт в христианине независимо от его пола. Любая христианка совершенно так же носит в себе образ Христов, как и христианин, а христианская семья (муж, жена и ребенок) даже почиталась многими Отцами Церкви образом Св. Троицы.

Евангелие является всеобъемлющим, включая также и сферу общественного служения в церкви. Оно распространяется и на язычников, и на иудеев, на рабов и свободных, на мужчин и женщин: «Итак помните, что вы, некогда язычники по плоти, которых называли необрезанными так называемые обрезанные плотским [обрезанием], совершаемым руками, что вы были в то время без Христа, отчуждены от общества Израильского, чужды заветов обетования, не имели надежды и были безбожники в мире. А теперь во Христе Иисусе вы, бывшие некогда далеко, стали близки Кровию Христовою. Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, и в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем. И, придя, благовествовал мир вам, дальним и близким, потому что через Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе. Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу, быв утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным [камнем], на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе, на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом» (Еф 2:11-22), «Ибо, может быть, он для того на время отлучился, чтобы тебе принять его навсегда, не как уже раба, но выше раба, брата возлюбленного, особенно мне, а тем больше тебе, и по плоти и в Господе» (Фил 1:15-16). В общественном служении женщин как пасторов также проявляется их включенность в Евангелие Христово.

Бог действительно являет Себя нам в «мужском» обличии, отражая творческое начало в противоположность началу природному («природа-мать»), воспринимающему творческий импульс. Каждому понятно, что в действительности Бог не обладает признаками пола. И мужчина, и женщина были созданы по Его образу и подобию. Но является ли пол Господа Иисуса Христа существенным в Его искупительной миссии? Священник «иконически» представляет Христа — но также представляет и Его Церковь (которая является невестой Христовой). Более того, священник никогда не представляет Христа независимо от Церкви Христовой. Это означает, что женщина может таким же образом представлять Христа и Церковь, как и мужчина. Так же, как евхаристические хлеб и вино свободны от сексуальных ассоциаций, так же должны быть от них свободны и священники [24] новозаветного народа Божия.

Итак, никаких запретов на рукоположение женщин в пресвитеры в Священном Писании не существует. Но мы должны следовать апостольскому принципу: «всё, что не запрещено, разрешено; но не всё разрешённое может быть полезно» [25] . И в каждом отдельном случае церковь должна решать, принесет ли какое-либо установление, старое или новое, пользу или вред. Если Церковь решает, что при каких-либо обстоятельствах служение надлежащим образом подготовленной женщины может быть полезным — быть посему. Ведь допущение женщин к служению в качестве пасторов будет означает практическое признание их полноценными человеческими существами, такими же, как и мужчины, созданными по образу и подобию Божию и представляющими в служении Евхаристии как Господа Иисуса Христа (в сакраментальном аспекте), так и Его Невесту-Церковь (в её жертвенном аспекте).

* * *

Но если Священное Писание не запрещает служения женщин в качестве пасторов и мы находим подобные прецеденты в ранней церковной истории, если, наконец, признание женщин «нечистыми» или «второсортными» существами противоречит христианской антропологии и Священному Писанию, почему возрождение института женщин-пасторов встречает такую негативную реакцию среди многих христиан — в том числе и среди лютеран? В первую очередь, причины кроются в некоторых наших психологических проблемах.

Дело не только в естественном для мужчин стремлении избежать материнского контроля (хотя немногим удается полностью избавиться от этого «комплекса», который сопровождает нас в течение детства и юности).

На многое может пролить свет известная поговорка: «Женщина не может быть пастором, так же как мужчина не может родить ребенка».

Биологические различия между мужчинами и женщинами этим высказыванием смешиваются с общественным служением. Этот довод не взывает к разуму или логике, но к естественному антагонизму, испытываемому мужчинами к женщинам в результате того, что мы действительно исполняем биологически различные функции в воспроизводстве человеческого рода. Поэтому и многие женщины оказываются побеждены этим лозунгом.

Эта часто встречающаяся фраза указывает, что противостояние «женскому священству» кроется в ревности, испытываемой мужчинами к женской способности рождать детей. Женщины не нуждаются в том, чтобы доказывать свою важность и необходимость обществу, в котором они живут. Они в любом случае станут матерями следующего поколения. Функция мужчин, действительно, серьезно отличается от функции женщин . Поэтому мужчины стараются проявить себя и доказать свою значимость внешним образом. С детства мужчины знают, что они должны работать вне дома, продвигать себя для достижения успеха, постоянно доказывать свое мужество. Некоторые мужчины реализуют свою зависть к особому положению женщин по отношению к конкретным представительницам, что нередко проявляется в унижении их достоинства. Но чаще подобное отношение предстает в виде передачи по наследству титулов и состояний, а также фамилии мужа — детям. Во многих патриархальных обществах никого бы не смутило, если бы жену автора этой статьи представляли: «госпожа Дмитрий Зенченко». В рамках таких представлений женщина получает социальный статус мужа и практически не существует как отдельная личность, что является компенсацией мужских комплексов. Подобная система взглядов оказывает мощное влияние на наши представления о своей роли в жизни, в обществе и в церкви.

Намного проще «быть», «состояться» кем-то по рождению или в результате некоего священного акта, нежели постоянно делать что-то, создающее тебе ценность в глазах окружающих. Священство (в распространенном понимании этого термина) является как раз не «мужской», а «женской» ролью. Интересно, что запрет на священническое служение женщин хронологически связан с извращением понимания Евхаристии (Таинства Св. Причастия). Священник «рождает» Христа в Евхаристических Дарах. Он исполняет роль, которой недостает мужчинам, чтобы ощущать себя совершенно полноценно; ведь таким образом можно становиться женщиной, оставаясь в то же самое время мужчиной. Поэтому отстранение женщин от священства связано с защитой этой, быть может единственной для них и важной для многих, «ниши». [26] 

В конце концов, священники настолько срослись с таким пониманием своей роли, что начали понимать священство не как должность, но как «несмываемую печать», а рукоположение как своеобразное «рождение в священника». Конечно, подобную святыню необходимо было охранять от женщин, которые, вопреки ясным словам Господа Иисуса Христа, стали вновь пониматься как «нечистые» существа. Если до IV века некоторые женские церковные собрания возглавляли пресвитериды, то к V веку женщинам запретили быть священнослужителями. Далее место женщины в церкви было еще более «задвинуто» — женщин перестали допускать в алтарь, в определенные «биологические дни» ее даже перестали допускать на богослужение. Нужно ли говорить, что таким образом ветхозаветные понятия о «нечистоте» переносились в новозаветную церковь, невзирая на ясные слова Христовы: «исходящее из человека оскверняет человека. Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство, — все это зло извнутрь исходит и оскверняет человека» (Мк 7:20-23). 

Нельзя не признать такую практику отступлением; Евангелие начало вытесняться Законом, новое вино стало подозрительно походить на ветхозаветное. Неудивительно, что в конце концов одним из главных вопросов, рассматривавшемся на Маконском церковном соборе 585 г. стала проблема «является ли женщина человеком?»

Последовали и другие симптомы разложения. Уже с ранних времен в церковную практику вновь пришедшими вчерашними язычниками привносились темные стороны языческих культов. [27] Благодатной почвой для их развития стало появившееся в IV веке монашество. [28] Сонм святых все более начинает напоминать сонм богов. Молитвы стали превращаться в «мантры». Священнослужители — в жрецов. Богословие — в философию, а христианское благочестие — в лицемерие. Оказалось, что прощение грехов можно приобрести за деньги, а дар спасения и вечной жизни превратился в то, что необходимо отрабатывать. Пример женатых апостолов не был более препятствием к тому, чтобы ввести запрет для духовенства на брак (на Западе) или на занятие женатыми священниками епископских должностей (на Востоке). Евхаристия начала пониматься скорее как жертва [29] , чем как Таинство [30] , как повторяющаяся бескровная жертва Христа, совершаемая священником ради спасения живых и мёртвых.

Все это требовалось исправлять. Тенденции к очищению, духовной реформации постоянно сопутствовали церковной жизни. Реформация — не модернизация церкви, но ее очищение, ее восстановление. С древних времен церкви существовала пословица «Ecclesia semper reformanda» («церковь постоянно реформируется», то есть очищается). Иногда реформация имела отношение к обрядовым вопросам, иногда — к вопросам вероучения. Многое исправив, Реформация XVI века не смогла полностью преодолеть предрассудки среды, в которой она осуществлялась. [31] Лишь намеки на подобное преодоление мы видим и у Мартина Лютера. 

Но, как известно, лучше поздно, чем никогда. В 1929 году в Голландии была ординирована первая в истории лютеранской церкви женщина-пастор. С 1986 года появляются женщины-епископы. Сегодня 90 из 128 лютеранских церквей, входящих во Всемирную Лютеранскую Федерацию, рукополагают женщин в пасторы, в том числе Евангелическо-лютеранская церковь в России и других государствах (ЕЛЦ/ELKRAS).

Существуют также лютеранские церкви, не рукополагающие женщин на служение Слова и Таинств. Как правило, это небольшие церкви [32] , подверженные влиянию фундаменталистского взгляда на Священное Писание. Эти церкви не оказывают серьезного влияния, однако, тем не менее, существует немалое количество людей, считающих, что подавляющее большинство лютеран заблуждаются в этом вопросе и отступают от «настоящего лютеранства». В результате происходят расколы внутри традиционно единых лютеранских церквей. В качестве примера можно привести создание так называемой «миссионерской епархии» в Церкви Швеции в 2003 году. Скорее всего, выделение в этой церкви небольшой части духовенства и мирян, протестующих против рукоположения женщин, приведет к церковному расколу.

* * *

Единство церкви — дар Божий. Апостол говорит: «Страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы - тело Христово, а порознь — члены» (1Кор 12:26,27). Но единство — это также и задача, которая ставится перед церковью: «Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях» (1Кор 1:10).

Конечно, долг каждого христианина — избегать отступающих от Слова Божия и быть в церкви, проповедующей Евангелие и совершающей Таинства в возможной полноте и простоте. Однако сколько людей, столько и мнений. Нельзя достичь полного единства.

Избежать разделений можно лишь в одном случае — если понять, что является в христианской вере и жизни главным, её «стержнем», а что — второстепенным и подверженным изменениям. В соответствии с Аугсбургским вероисповеданием, подлинное единство не подразумевает единообразия. Оно не касается обрядовых вопросов (квасной или пресный хлеб использовать для Евхаристии, как вычислять дату Пасхи, в какой воде следует крестить), а также вопросов, связанных с культурным контекстом той или иной эпохи (носить или нет в церкви платок, мужчиной или женщиной быть пастору, считать ли брюки мужской или женской одеждой, стричь или нет волосы).

И тогда Церковь на деле исполнит заповедь Христову: «да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, [так] и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня» (Ин 17:21).

Сретение Господне, 2004
Санкт-Петербург

Цит. по: "Шведский переулок", NN 5,6, 2004 г.

[1] «Единство — в главном, свобода – во второстепенном, и во всем – любовь», как говорил св. Августин.

[2] Пророк— человек, провозглашающий (проповедующий) волю Бога. Таким образом, служение пророка может быть идентифицировано со служением проповедника или пастора («служение Слова»).

[3] «…евших было около пяти тысяч человек, кроме (не считая) женщин и детей» (Мф 14:21).

[4] «И когда Он возлежал с ними, то, взяв хлеб, благословил, преломил и подал им. Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его. Но Он стал невидим для них» (Лк 24:30-31).

[5] «При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина» (Ин 19:25).

[6] «Были [тут] и женщины, которые смотрели издали: между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии, и Саломия, которые и тогда, как Он был в Галилее, следовали за Ним и служили Ему, и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим» (Мк 15:40,41); «Последовали также и женщины, пришедшие с Иисусом из Галилеи, и смотрели гроб, и как полагалось тело Его» (Лк 23:55).

[7] «И, придя, взошли в горницу, где и пребывали, Петр и Иаков, Иоанн и Андрей, Филипп и Фома, Варфоломей и Матфей, Иаков Алфеев и Симон Зилот, и Иуда, [брат] Иакова. Все они единодушно пребывали в молитве и молении, с [некоторыми] женами и Мариею, Материю Иисуса, и с братьями Его… При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать» (Деян 1:13-14; 2:1-4).

[8] «Ибо я от [Самого] Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание» (1Кор 11:23-25).

[9] «Апостол» — букв. «посланник (Бога)».

[10] См., например, 14 канон Трулльского Собора 692 г.

[11] James Cooper & Arthur Maclean (ed.), The Testament of our Lord, Edinburgh. 1902.

[12] «Рукоположение диаконисс обладало абсолютным морфологическим сходством с хиротонией высшего духовенства» (Evangelos Theodorou, «Das Ambt der Diakoninnen in der kirchlichen Tradition. Ein orthodoxer Beitrag zum Problem der Frauenordination», US 33 (1978) pp. 162-172).

[13] См. Giorgio Otranto. Note sul sacerdozio femminile nell'antichita in margine a una testimonianza di Gelasio I, Vetera Christianorum 19 (1982): 341-60. Цит. по: Journal of Feminist Studies 7 (1991) no 1, pp. 73-94.

[14] В современной Греции слово «пресвитерида» применяется в значении «жена священника». Но здесь мы говорим о существовании древней церковной должности «пресвитериды» (не в значении супруги пресвитера). Ср., например, употребление термина «пресвитерида» или «пресвитерисса» в известных учебниках церковного права Цыпина и Певцова, а также в катехитических лекциях свящ. Георгия Кочеткова, где этот термин всегда понимается в значении церковной должности. 

[15] Sacris altaribus ministrare означает ни что иное, как совершение Евхаристии, в таком значении это выражение употребляет современник папы Геласия Юлиан Померий (Vita cont. 2,7,3 (PL 59, 452). 33 Ep. 10,96,8).

[16] Dr. Bridget Mary Meehan. Yes! Women Priests and Bishops in the Early Christian Community and Now! , 2004. Также см. Bridget Mary Meehan, Regina Madonna Oliver. Praying with Celtic Holy Women, Liguori Publications. 2003. 

[17] М. Лютер. О служении. Luther's Works (Vol. 40, Page 23). Philadelphia: Fortress Press.

[18] Как заявил на Епархиальной конференции в мае 2002 г. Митрополит Сурожский Антоний (Блюм) (РПЦ МП), «если рукополагать мужчин, то надо рукополагать и женщин».

[19] М. Лютер. «О том, что христианская община имеет право судить о любом учении...». Luther's Works (Vol. 39, Page 306). Philadelphia: Fortress Press.

[20] На русский язык переведено как «помощница, соответственная ему» (Бт 2:18), что придает несколько иной смысл библейскому тексту.

[21] Тем же самым словом, что и женщина во 2 гл. книги Бытия (ezer — помощник) называется и Сам Бог в некоторых местах Св. Писания.

[22] Ср. «все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом» (1Кор 12:13), «нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол 3:11).

[23] «Итак, кто во Христе, [тот] новая тварь; древнее прошло, теперь все новое» (2Кор 5:17).

[24] В этой статье употребляется термин «священник» в распространенном значении представителя служительного священства, а не только царственного (т. е. в значении «пресвитер» или «епископ»).

[25] «Все мне позволительно, но не все полезно» (1Кор 6:12).

[26] Конечно, мы (мужчины) обычно не подозреваем за собой такие мотивы. Нам бывает очень трудно объяснить, почему женщина не должна быть пастором – мы просто чувствуем некое внутреннее сопротивление этому, чувствуем угрозу нашему «я». Единственная возможность помочь людям, которые чувствуют, что «женщина не может быть пастором, потому что мужчина не может родить ребенка» - это помочь увидеть, что мы — мужчины и женщины — не связаны нашими биологическими функциями в нашей духовной деятельности, что мы все — мужчины и женщины — сотворены по образу и подобию Божию. Духовное материнство не менее важно, чем духовное отцовство, так что любой пастор должен быть не только отцом, но и матерью своим духовным чадам. Источник того и другого – не в нашем биологическом устройстве, но в вечном Боге.

[27] Тертуллиан: «Вы возразите, что я слишком далеко захожу, что я нападаю даже на первый брак. Это правда. Я нападаю на него, потому что он основывается также на пожелании, а пожелание есть уже любодеяние».

[28] Св. Василий Великий считает женщин «слабыми рассудком и более склонными к страсти», сравнительно с мужчинами (Василий Великий. О подвижничестве. Творения ... Василия Великого ... Спб.: изд-во П. П.Сойкина, 1911. Т. 2.).

[29] То, что мы отдаём Богу.

[30] То, что Бог даёт нам.

[31] Согласно Декреталиям Грациана женщина «не может учить, выступать свидетелем в суде и гарантом в сделках, она не имеет права заседать в суде...» (Цит. по: Bonnie S. Anderson, Judith P. Zinsser. A History of their own.Vol. 1. Penguin Books, 1988, p. 191-192, 280.). О женщине тогда обыкновенно говорилось как о «буре в доме», «ненасытном животном», «препятствии к исполнению обязанностей» (Гуревич А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. М., 1989. С.257.)

[32] Из 22 лютеранских церквей, насчитывающих более полумиллиона членов, лишь 3 не рукополагают женщин в пасторы: Лютеранская Церковь Миссури-Синод (США), Малагасийская Лютеранская Церковь и Лютеранская Церковь Папуа-Новой Гвинеи.

http://skatarina.ru/library/cerktain/omeste.htm

Христианские ресурсы

Портал "Славянское лютеранство":

http://soluschristus.ru/

Твоя Библия:

http://www.bible.com.ua/

Библейский Дискуссионный Клуб:

http://cogmtl.net/index.htm

--

http://yaca.yandex.ru/yca/ungrp/cat/Society/Religion/Christianity/Other_Confessions/

--

http://www.invictory.org/

--

Христианский сайт "Генератор идеи":

http://uucyc.ru/

Христианский портал "ProBoga":

http://proboga.com/

Христианский портал Евангелие:

http://www.evangelie.ru/

Христианская поисковая система:

http://wwjd.ru/

Biblical Studies:

http://www.biblicalstudies.ru/

Отношение Лютера к еврейству (часть 2)

Из книги "Мартин Лютер. 95 тезисов"; изд. "Роза Мира", Санкт-Петербург 2002
Статья "Мартин Лютер и немецкая Реформация", Иван Фокин

Отношение Лютера к еврейству (часть 1)

Из книги "Мартин Лютер. 95 тезисов"; изд. "Роза Мира", Санкт-Петербург 2002

Статья "Мартин Лютер и немецкая Реформация", Иван Фокин